Требуются родители. История попаданки
Шрифт:
Ольга поднялась, её плечи опустились. Ей тоже было плохо, ведь она так радовалась моему Пашеньке, когда приходила в гости.
— Аврора, не смотря на твою страшную беду, я обязана дать тебе отпуск. В данной ситуации ты не работоспособна. Но это не значит, что ты уволена.
Я хмыкнула, но кивнула. Пока не уволена, прозвучало между строк. Кого она обманывает? Итак всё ясно, что я отработанный материал.
Пусть так. Только Ольга не понимает, что когда я нахожусь один на один со своей болью, у меня ещё больше возникает желание исчезнуть и уйти вслед
Со мной никто не прощался. Сотрудники сторонились меня, будто я заразная. Даже слухи ходили, будто я могу передать своё несчастье и другим.
Меня не задевало их мнение, пусть думают, что хотят.
И даже Ольга как-то неуклюже и неловко меня обняла, и пожелала удачи.
Удачи? Мне? В чём? Для чего?
Я вышла из офиса и вдохнула полной грудью тяжёлый воздух поздней осени, который пах сыростью, морозом и чем-то горьким. Именно такое же настроение царило у меня внутри.
Опустила понуро голову и поплелась к своей машине, шаркая ногами, словно древняя старуха.
— Мама! Мама! Слышишь? Мамочка!
Я обернулась на голос, но не видела ничего кроме сплошной темноты.
— Мама…
— Паша! Пашенька, где ты?
Я понимаю, что это сон! Другой сон, не такой, как обычно! Я не вижу своего сына, а только слышу его плач и крик, и то, как он зовёт меня.
— Где ты?! — срываюсь на пронзительный крик.
Вокруг меня одна темнота, я не вижу ничего, и это выматывает, лишает последних сил. Сколько я уже в этой темноте? Почему я слышу плач своего ребёнка, но не могу никак найти его?!
— Мама… — раздалось уже где-то далеко.
— Нет! Нет! Вернись!
Я не хочу, чтобы мой сын покинул меня и во сне!
Но я не слышу больше его. Осталась только тёмная пустота.
— Вернись! — закричала, срывая голос, но мой крик утонул в этой тёмной мгле.
— Вернись! — я резко распахнула глаза и подскочила на кровати. Ощутила как меня бьёт крупная дрожь, стучат зубы, а всё тело покрывает противный липкий пот. А по моим щекам текут горячие, словно раскалённая лава, слёзы.
Обняла себя руками и моё тело непроизвольно стало раскачиваться из стороны в сторону.
Я не заметила как начала выть.
Если и есть где-то Ад, то я как раз нахожусь в нём.
Я так и не смогла заснуть ночью. Засыпая, раз за разом я видела один и тот же сон — мой малыш звал меня, и я никак не могла его найти, даже увидеть, потому что вокруг была только беспросветная тьма. Она безмолвно и равнодушно созерцала мою боль и слушала мой пронзительный зов. Но тьме было всё равно. Её не волновало моё горе и крик ребёнка. Равнодушие и холод.
Просыпалась я в крике и холодном поту. Это было невыносимо, больно и страшно. В мою голову начали лезть ужасные мысли, что может моему сыночку плохо «там» без меня… Может, это знак? Только какой знак?
В эти минуты после пробуждения я выходила на балкон и курила, хотя я терпеть не могу сигареты и курильщиков, но мне нужно было чем-то занять себя, каким-то бессмысленным делом, как
Наверное, я схожу с ума.
Итог, утром моё тело было разбито на миллионы осколков, голова болела и гудела и, меня постоянно клонило в сон, но как ни странно, заснуть я так, и не смогла.
Когда варила себе кофе, раздался звонок в дверь.
Я не ждала гостей, но возможно, это Ольга приехала навестить меня и проверить, не покончила ли я с собой.
Глупая, я такого с собой ни за что не сделаю, хотя не так давно мои мысли занимали идеи о суициде. О своей боли и намерениях я рассказала батюшке в церкви, который и вправил мне мозги на место. Убей я себя, то никогда больше не встретилась бы со своим сыночком. Батюшка много говорил про опыт, испытания, исцеление, перерождение и благодарность… Говорил и то, что мысли о суициде, внушает враг моего спасения. Говорил про великое томление испытуемого духа. Выдержит душа, значит, пригодна для настоящей вечной жизни. Главное, я выделила для себя из его наставлений — это то, что самоубийство не выход и мне нужно жить, как бы больно не было. Иначе моя душа никогда не увидит моего сына.
В те минуты, когда прозвучали его последние слова, мне захотелось накричать на священнослужителя, потому что как он может говорить о таких вещах, когда не знает, что какого это! Какая это боль, и какие страдания она порождает! Какое исцеление и какая жизнь без моего сердца и моей души?!
Но мне пришлось заткнуться и проглотить свой крик, когда он произнёс то, что заставило меня зауважать этого человека и искренне ему сочувствовать. В автокатастрофе батюшка потерял свою беременную жену и сына, а сам остался жив и невредим, как и виновник аварии.
И где спрашивается справедливость? Где она? Куда смотрит Бог, если он есть, зачем забирает невинные души? И зачем оставляет в живых тогда нас, тех, кто потерял любимых? Зачем..? Почему..? Что за больная фантазия у мироздания..?
— Знаю, Аврора, как тебе трудно. Горя — через край. И я потерю пережил…
— Как у вас получилось жить дальше? — спросила я у него.
— Никак, — был его тихий ответ. — Я живу с этим уже семь лет и молюсь за души своих родных каждый день и верю, придёт тот день, когда мы увидимся снова. Пока я чувствую душевную боль — я живу и помню о них. И ты должна жить, Аврора.
Он положил руку на свою грудь в области сердца.
— Они здесь всегда, они рядом. И твой сын тоже. И как бы трудно тебе ни было, помни две вещи: первое, что Сам Отец твой Небесный определяет меру страдания; второе, что Он знает твою меру. Когда бы ни пришла к тебе мысль о самоубийстве, гони её, ибо это шёпот сатаны… Как бы ни было здесь тяжело, хотя бы мы жили на земле тысячи лет в тяжких страданиях — всё же им будет конец. А в аду нет конца мукам.
Не скажу, что его слова утешили меня и придали сил. Тогда мне стало наоборот, ещё хуже. Но его слова заставили меня навсегда отказаться от мыслей о суициде.