Тренировочный забег одинокого кролика

Эндрю Ян

— Вот лежбище его!.. И здесь оно несчастных путников терзает, на бедствие свое попавших в путы этого злодея!. О горе им, когда ж наступит воздаянье!.. — театрально воскликнул сержант, подняв левую руку к груди и скорбно скривив лицо, откровенно потешаясь и играя на невидимую публику.

И она не преминула появиться.

Хотя, скорее, это был партнер по сцене.

— Да бог с тобой, сержант!.. Когда ж ты мучим был, такой красивый?.. — знакомая хрипотца, приправленная толикой ехидства, прозвучала слева и совсем рядом из тени, где незамеченный нами ранее

присел на груде ящиков сухопарый мужчина в уже знакомой утепленной форме. Система на секунду задумалась, но потом подсветила его ожидаемым именем, добавив приписку "Завхоз". — Вот помню я, как ты летел отсюда, сияя счастьем и руками бережно сжимая… Недавно было это. Иль забыл? Напомнить — что?

— Да помню все, — Игнатьев стушевался и как-то даже засмущался. — Все-все, уел меня ты…

— Давно бы так, — оппонент поднялся, подходя ближе. — А вы, внезапный гость, явившийся с той стороны небес чертогов, что скажете?

— Э… Да мне б даров, — я попытался достойно ответить старшине, это явно был он, судя по голосу и месту встречи. — Ваш повелитель нас отправил к вам, чтоб я пред дальнею дорогой сменил свой облик на… достойный квесту. А то замерзну там, и труп мой хладный оплакивать придется вам… Оно вам надо? Мне — нисколько!

— Ага, мы слезы будем лить и потирать места, где гнев проявит свой наш повелитель, — вставил сержант, с любопытством взирая на Охрименко в ожидании его ответа.

— Что ж, воля повелителя для нас святой указ… — Охрименко помолчал, улыбаясь. Это был невысокий мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой и густыми усами. Еще бы красный кафтан да посох в руки — и будет вылитый новогодний подарконосец. — Да, удивили вы меня, инспектор. Не ожидал от вас речей, по уровню и стилю нас не хуже, кто этою забавой разгоняет обыденность рабочих будней.

Я молча улыбнулся в ответ, хвалить себя как-то не правильно, но раз одобряют — значит сумел соответствовать.

Трень! — всплыло системное сообщение:

"Вы получили пассивное социальное умение "На одной волне". Позволяет успешно подстраиваться под чужую манеру разговора, создавая впечатление "своего" собеседника. Облегчает беседу в случае общения на неизвестном еще языке".

— Но — довольно! Итак, что же хочет от меня господин майор? — старшина перевел взгляд на Игнатьева.

— Да полевую форму бы ему вместо гражданской, к сети корпоративной подключение и, вот, — блондин протянул руку к моему дробовику, который я, не осознавая, по прежнему таскал на себе с момента выхода из штаба. Так что без лишних слов стянул оружие с плеча, отдавая сержанту, ну а тот — передал в уже протянутые руки начхоза. Говорить в принципе нечего, и вроде как оправдываться повода не было. Да и мысли были совсем о другом, как-то много на меня социалок падает. То ли это особенности тестового инстанса, то ли самой игры. Хотя скорее первое, чем второе, мне же обещали подобрать класс, значит и остальные навыки выдают по проявлению способностей. Буду на это надеться, поскольку даже не представляю, где такому смогут научить.

Тем

временем, старшина, покачивая в руках полученное, что-то для себя решив и вздохнув, уточнил:

— Дальний выход со стороны посадочной площадки?

— Наверное, — пожал плечами я. — У меня еще тазер остался оттуда же, сдать? Или пусть будет на всякий случай?

Блондин бросил на меня удивленный взгляд. Ну да, я же не упоминал про него раньше.

— Не можете без оружия? — после короткой паузы поинтересовался Охрименко. — Или боитесь, что урсы в Комплекс прорвутся?

— Кто? — переспросил я.

— Ну, в принципе их правильнее называть дофинодонты, медведи-собаки. Но для оригинальных прообразов они слишком крупноваты, ближе к урсиноидам, вот мы между собой их так и зовем.

Я молча кивнул, подтверждая понимание. Потом, подбирая слова, согласился:

— Да, в общем, вы правы. Тяжело… без нагана.

— Ну, деревня у нас маленькая. — Охрименко прищурился, от чего его глаза почти спрятались под неожиданно густыми пшеничного цвета бровями. — Мишки ходят, птички летают, шоб им грець, на голову гадят.

Я невольно вздохнул в ответ, вспоминая свои приключения, и добавил:

— И орут противно.

— И не говорите.

Неосознанно улыбнувшись, мы с завхозом явно нашли друг в друге родственные души. Или общего недруга.

— Стойте тут, сейчас вернусь. — Старшина развернулся на месте и неожиданно быстро зашагал куда-то в глубь стеллажей, глухо стуча подошвами. Звук быстро затих, что было не удивительно при таком-то количестве преград в виде разнопланового имущества.

Мы переглянулись с Игнатьевым, сержант пожал плечами и поинтересовался:

— Может у вас еще что найдется… не озвученного? Дед — мужик без заскоков, но — спуску не дает. Иначе нельзя, в вахты кто только не прилетает, что не поломают — то теряют регулярно.

— Да больше как-бы… Кстати, про мультиметр он не интересовался?

— А где вы его видели? — оживился блондин. — Всю плешь мне выел!

— В лифтовой кабинке там… на дальнем выходе.

— Вот спасибо, — обрадовался сержант. — Вы даже не представляете…

Закончить он не успел. Откуда-то донеслось пыхтение и мы умолкли, с интересом повернувшись к стеллажам.

Охрименко явно не терял время даром. За прошедшие несколько минут он избавился от дробовика и успел обзавестись парой мягких дорожных контейнеров, теперь деловито сброшенных на широкую лавку рядом со столом.

— Так, подходи, выбирай, выбора нет — что есть забирай, — он улыбнулся и потер руки, став похожим на ярмарочного торговца.

На первый взгляд товар лицом не блистал. Потертый материал, полустертая маркировка. Впрочем, узкие трафаретные литеры навевали мысли о специально закодированном значении, а усиление металлом в местах сгибов — о намерении сохранить и доставить в целости. В общем, даже визуально полезная в быту штука, не говоря уже о вероятном содержимом. Заинтересовавшись, я сконцентрировал внимание на ближайшем и дождался всплывшей подсказки: