Трепет. Его девочка
Шрифт:
Его пальцы пробегают по моим волосам, ладонь ложится на затылок и начинает поглаживать, вторая рука прижимается к животу. Я прикусываю губу от ощущений, которые раньше ненавидела, а сейчас хотела бы продлить каким угодно способом, лишь бы Рустам никуда не уходил.
– Почему ты не позвонил мне, не написал? Почему? Неужели так сложно было? И когда Карим Гаясович тебе сам позвонил, ты так грубо отвечал мне по телефону... Скажи мне правду? Я перестала быть тебе нужной? Ты... считаешь меня виноватой в случишемся?
Вздрагиваю, когда задаю эти вопросы, потому что
– Ян, - выдыхает Рустам, прекратив поглаживать затылок и сильнее прижав меня к себе. Его пальцы до боли сжимают мои волосы. Эта боль отзывается тянущим горячим ощущением между ног.
– Не придумывай то, чего нет. Я ни в чем тебя не виню. И ты не можешь перестать быть нужной мне. Такого точно не случится. Если я не позвонил, или грубо ответил, то это никак не связано напрямую с тобой. Это значит только то, что я действительно был занят. И с чего ты вдруг решила, что я стану тебя винить?
– Но ведь Зверг... Это из-за Зверга случилось... Что он пытался сделать? Убить тебя?! Это ведь моя вина! Если бы не тот случай... Если бы я не поехала с ним...
– слегка отстраняюсь от Рустама и начинаю тараторить, - то ничего бы не произошло с тобой! Я понятия не имела, что отец Зверга опасный человек.
Рустам берет мое лицо в ладони и заглядывает в глаза. Так только он умеет смотреть - доставая до самой души, врезаясь в нее, будто колючими иглами.
– Ты ни в чем не виновата, ты меня поняла?
– произносит жестко.
– Поняла, Яна?
– повторяет вопрос, когда я ничего не отвечаю. На этот раз мне приходится кивнуть, хотя чувство вины не проходит.
– Я серьезно, малыш. Не отравляй себя этим бессмысленным чувством снова. Скажи мне лучше, после того случая в машине, ты еще где-нибудь встречала Зверга-младшего? Он угрожал тебе?
Опускаю взгляд и чувствую, как щеки заливает жаром. Надо было рассказать, но я решила, что это блеф Макса, пустые угрозы... Если бы я знала, чем все обернется, я бы не стала скрывать нашу с ним встречу от Рустама. И если бы не была занята тем, что жалела себя и винила во всем подряд, мне было бы проще правильнее оценить поведение Максима и важность сказанных им слов.
– Бл*дь, Ян, почему не сказала?!
– выругивается Рустам, верно поняв мое молчание и потупленный взгляд, и проводит пятерней по волосам.
– Я не думала, что это важно... Я ведь понятия не имела, что Макс мог угрожать серьезно.
– Что именно он говорил?
– Не помню точно, что-то вроде "я заберу у тебя то, что для тебя важно". Он меня обвинил в том, что его с игр сняли.
– Все ясно, - кивает Рустам.
– Послушай меня, малыш, сам Максим довольно безобиден, но его отец далеко нет, поэтому никогда не скрывай от меня подобных ситуаций, договорились? Даже если тебе кажется, что это неважно и, что это блеф. Твоя скрытность в этом вопросе может привести к нехорошим последствиям.
– Знаю, - всхлипываю и обхватываю себя руками, словно вдруг холодно стало, - поэтому и виню себя в том, что с тобой случилось.
– Я не о себе беспокоюсь, Ян, - хрипло говорит
– Как я могу защитить тебя, если ты от меня закрываешься?
– Ты тоже не все мне рассказываешь..
– поддавшись инстинкту, прижимаюсь щекой к его ладони и закрываю глаза.
– Я не говорю только то, чего тебе не нужно знать, малыш.
– Это ведь нечестно.
Поворачиваю лицо чуть вбок и утыкаюсь носом в ладонь, наверное поступаю слишком смело, прижавшись к ней губами, а затем проведя по шершавей коже языком, но сейчас это кажется абсолютно правильным, потому что знаю, если я ничего не буду делать, Рустам просто уедет. Сейчас наше с ним прошлое стирается в моем подсознании, место остается только для настоящего момента и чувств, которые его заполняют.
– Что ты делаешь, Ян?
– голос Рустама становится рокочущим и вибрацией отзывается в моей груди. Дыхание учащается. Не знаю точно, чье, мое или его, а может, наше? Воздух закручивается между нами, создавая магнитное поле, которое неминуемо тянет меня к тому, от кого я пыталась убежать.
Прикусываю кожу его ладони зубами и провожу по этому месту языком, обвожу кончиком линии, затем все повторяю сначала. Его вкус оседает у меня во рту. Чуть соленый. То, что я делаю, кажется мне бесстыдным. Это не более развтратно и пошло, чем то, что было между нами здесь на постели, и в доме у камина, но это другое, потому что сегодня я действую сама, по собственной инициативе.
– Яна?
– Пытаюсь тебя удержать, - все-таки отвечаю на его вопрос.
– Тебе успокоиться надо. А мне ехать.
– Знаю, поэтому и пытаюсь... удержать.
Рустам отрывает руку от моего рта, затем опускает ее на плечо, чуть-чуть сжимает, вторую руку кладет мне на талию и притягивает к себе. Я упирюсь ладонями в его грудь, слегка царапаю.
– Не хочу, чтобы ты уходил, - шепчу ему в губы.
– Останься. Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты остался. Я не смогу... Я с ума сойду, если ты уедешь.
Пальцы на моей талии напрягаются, проскальзывают под блузку и гладят кожу. Большой палец оттягивает край юбки, гладит чувствительно место под тканью.
– Ян, ты хоть понимаешь, о чем просишь?
– Понимаю...
Мне кажется, я даже не произношу это слово. Мне только губы удается разлепить, а голос словно пропадает.
– Понимаешь?
– Да...
– И что ты понимаешь, Ян?
Смотрю в черные омуты, которые ждут ответа. Он хочет, чтобы я сказала. Если не скажу, он не останется, я вижу это по напряженной линии рта, по требовательному блеску в глубине глаз, по стуку его сердца под моими ладонями.
Это все тот же Рутсам. Это он - мой отчим, муж моей мамы. Это от него я бежала, и его сейчас пытаюсь удержать, его не хочу отпускать. Может быть завтра я подумаю о том, как буду жить с этими чувствами после, как все будет после этой ночи, но сегодня я думать об этом не желаю. Его чувства, которые я считала безумными, неправильными, полностью отравили меня. Я не хочу его терять.