Трепет. Его девочка
Шрифт:
****************
Ахметов с утра злой как черт. Даже наброски будущих картин, которые я кладу перед ним на стол, не меняют его настроения. Он в принципе не особо приятный тип, хоть и справедливый, а сегодня буквально пребывает в состоянии на грани бешенства. Вся наша команда летает из одного угла галереи в другой, лишь бы не сталкиваться с ним. Могу предположить, что его настроение как-то связано с Нимб. Дело в том, что когда после завтрака водитель довез нас до ее дома, в машине мы еще немного поговорили о наших с Рустамом отношениях, после чего она вышла из авто и с отчаянным
Выслушав пару сотен недовольных замечаний Ахметова относительно набросков для выставки, я плетусь к себе в кабинет, где пытаюсь скорректировать все, что он отметил. При этом переступаю через себя, потому что как художнику, мне не нравится, когда кто-то оказывает давление на мою творческую работу. Но здесь ничего не поделать. Босс есть босс. Я замечаю, что внутри меня появляется какое-то спокойствие, уверенность, даже не знаю, как это все назвать. Еще пару недель назад, если бы я нарисовала что-то, да что угодно, и другой человек высказал недовольство, я бы расклеилась, рассыпалась, а сейчас, хоть и злюсь, но неуверенной и оскорбленной себя вовсе не чувствую.
До обеда успеваю закончить исправленные наброски, после чего еду в клинику на прием к врачу. Слава богу врач оказывается женщиной. Я и так нервничала из-за этих противозачаточных, а если бы меня осматривал мужчина, то вообще бы со стыда сгорела.
Врач выписывает мне рецепт и подробно объясняет, когда начинать пить таблетки и как. Я собираюсь купить все необходимое, как только покину больницу. В который раз поражаюсь тому, что такое происходит в моей жизни - я покупаю таблетки, чтобы не забеременеть от Рустама...
Остаток рабочего дня проходит в такой же нервной суете, как и его начало, потому что настроение Ахметова ни капли не улучшается. После двух очередных отказов, я все же наконец получаю утверждение своих набросков, что позволяет мне с облегчением выдохнуть.
– Как с цепи сорвался сегодня. Может у него с Мадиной какие-то проблемы возникли, - бурчит Ляйсан, в тысячный раз переделывая макет выставки, по которому будут размещаться картины.
– Клянусь, если он еще раз меня отошлет, я брошу ему планшет в голову.
Мне откровенно смешно, потому что мы обе знаем, что не бросит. Но в качестве поддержки, я скрещиваю пальцы на руках и шепчу ободряющие слова. В конце концов, Ляйсан не допустила никаких кошмарных ошибок в работе, просто кое-кто не в духе...
Из любопытства и искреннего беспокойства я набираю Нимб, когда выхожу из галереи, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, но девушка не отвечает. Наверное отсыпается или просто не хочет болтать.
Кидаю телефон в сумку и тут же оглядываю парковку в поисках машины Валерия. Но ее нет. Вместо нее замечаю внедорожник Рустама. Значит, он решил сам за мной приехать. И даже не позвонил. Это что-то вроде сюрприза?
Когда
– Привет, - здороваюсь с мужчиной, забравшись в салон.
– Привет, Ян.
– Не ожидала тебя увидеть. Думала, Валерий довезет.
– Захотел сам. Специально пораньше освободился.
Пристегнувшись, перевожу на него взгляд, и по привычке оглядываю с ног до головы. Сегодня на нем непривычная темно-синего цвета рубашка. Ему идет. Щетина уже сильно отросла, и если он не начнет бриться в скором времени, то она превратится в густую бороду.
Скольжу взглядом по груди, животу и зацепляюсь взглядом за рукоять пистолета, торчащего из-за пояса брюк. Непроизвольно вздрагиваю, глядя на оружие, сама не знаю, отчего больше - из-за тревоги или из-за того, что оружие ему очень идет, как я уже отмечала раньше.
– Ты... у тебя какие-то проблемы, Рустам? Это из-за отца? Или Зверга?
Рустам прослеживает мой взгляд, после чего качает головой.
– Все в порядке, Ян.
– В порядке? Когда все в порядке, ты не носишь с собой оружие.
– Давай не будем, малыш, - он раздраженно вздыхает, затем трогается с места.
Снова у него какие-то тайны, о которых мне знать не следует. Как он не может понять, что меня это очень напрягает? Если он хочет связать жизнь со мной, а насколько мне удалось понять, он хочет, то должен понимать - на меня его опасная деятельность тоже может оказать влияние. Хватает проблем с отцом и Звергом.
– Ты не узнал насчет отца? Это мог быть он у кафе вчера?
– не собираюсь совсем молчать, к тому же насчет отца знать я имею право.
– Маловероятно. Но я проверяю. Твой отец, конечно, ублюдок, но не самоубийца. Не думаю, что он стал бы вредить тебе, зная, что я его с землей сравняю в таком случае.
– А ты... мог бы убить его?
– несмотря на то, что я сама боюсь и презираю отца, мне противно от мысли, что Рустам мог бы быть убийцей. И что бы он там ни думал, спрашиваю я его сейчас на полном серьезе.
– Я образно выразился, Ян, - усмехается мужчина и тем самым успокаивает меня.
– Хватит о нем. Просто постарайся пока не ездить никуда одна или не предупредив меня. И лучше скажи, поесть заедем или сразу домой?
– Давай домой. Можно и туда еду заказать.
– Как скажешь. Как прошел прием у врача? У тебя все нормально?
Его взгляд обжигает мои плечи и грудь, руки чуть сильнее сжимают руль.
Интересно, он так же, как и я ждет того момента, когда заниматься сексом нам можно будет без каких-либо препятствий? Я все еще помню тугую пульсацию внутри себя в наш первый раз и трение оголенной плоти о плоть. Между ног становится влажно и жарко. Я облизываю губы и слегка свожу бедра вместе. Глаза вновь падают на пистолет у него за поясом. Мысли мечутся между воспоминаниями о сне, в котором Рустам скользил стволом по моим бедрам, и том дне, когда он учил меня стрелять в тире.