Трещина
Шрифт:
Хозяин каравана на удивление принял нас хорошо, когда мы выбрались из логова минотавра. Он долго ахал, охал, делал большие глаза, слушая о наших подземных приключениях, но я уверен, не поверил ни единому нашему слову. Но согласился взять нас с собой до города и даже обещал заплатить мне пятьдесят монет, если я буду присматривать за браминами. Великие деньги! Ладно, на безбабье, как говорится и брамина раком. Караванщики отнеслись ко мне дружелюбно и весело. Конечно, встречались подколы с их стороны, но я не обижался, просто это был единственный способ развлечения во время медленного путешествия
На данный момент я оставил Ариадну, Сайласа и еще трех погонщиков играть в "Дурака". Теперь они собирались вместе при первой возможности, дабы перекинуться в картишки.
Мое внимание привлекла какая-то груда железа, располагающаяся метрах в трехстах от нашей стоянки, темным силуэтом возвышающаяся на фоне заходящего светила.
Когда я подошел к ней, моему удивлению не было предела. Сквозь ржавчину, размочаленный металл, проросшую тут и там сорную траву, на меня смотрело нечто, которое лет сто назад смело можно было назвать танком. Вот останки гусеницы, вот квадратная башня с глубокой оплавленной вмятиной, вот короткая пушка довольно странной формы. Точно танк. Только что могло так оплавить его бок? Лазерное оружие? Плазма? Мда, ответ я так и не узнаю. Теплый ветерок всколыхнул мою желто-коричневую рубашку, которую мне заместо поганой майки со скелетом любезно подарил один из караванщиков. Повинуясь врожденному инстинкту любви к оружию, которая присутствует у всех представителей мужского рода, я обошел машину с разных сторон, пытаясь хотя бы мысленно восстановить ее форму. Тут я заметил в воздухе мерцание. Такое бывает, когда жар поднимается от нагретой поверхности. Странно. Узкая щель теплого воздуха, два метра в высоту и метр в ширину, c золотистым мерцанием по краям, зависла над землей, искажая предметы, если смотреть через нее. Что испускает такой жар?
Я подошел поближе, пытаясь определить источник жара. Обычная, спекшаяся в стекло земля. Никаких там костров или труб. Да и откуда? Любопытство все сильнее и сильнее разгоралось во мне. Я подошел к неизвестной аномалии и протянул к ней руку, вытянув палец. Палец мягко прошел сквозь колеблющуюся пелену, и я ощутил легкую щекотку. Странно. Очень странно. Вдруг, что-то схватило меня за руку и резко дернуло. Я буквально влетел в теплый воздух. Ярким калейдоскопом в голове вспыхнули елочные гирлянды. Меня закружило, закружило, закружило, и всем своим весом я упал на землю, отбив всю спину. Мир, как это часто случалось со мной за последнюю неделю, погрузился во тьму.......
* * *
– Эй! Вставай дезертир! Ты что? Напился?!
– Меня кто-то очень вежливо пнул под ребра.
– Встаать! Кому говорю!
Блин, настырный парень. И вот что ему не лежится в такой прекрасный день на зеленой травке? На травке? Какой травке?! Я резко сел. Местность кардинальным образом изменилась. Как будто бог решил пошутить, пока я спал. За место мертвой спекшейся от жара земли, я сидел на сочной зеленой июньской травке и удивленно таращил глаза на измененную природу.
Я как будто попал обратно в свой мир. Мир, не изъеденный язвой радиации и безалаберностью людишек в погонах или честных и благородных политиков, которые отдали приказ о запуске ракет.
Елы-палы, господа гусары! Куда это я в очередной раз влип?
– По-моему он глухонемой. Или дебил.
– Тот же командирский голос. Такие нотки только у сержантов в тупорыло-патриотических янковских фильмах.
– А хрен его знает.
– Тоже не ангел, как я погляжу.
– Где вы его нашли?
– Да тут, недалеко. Валялся в отключке прям на солнышке.
Я, наконец, повернул голову в сторону говоривших. Здоровенный негр, на котором можно гнуть рельсы и молодой парень с одутловатым небритым лицом. Оба в незнакомой мне военной форме с сержантскими нашивками.
– Гляди-ка Смог! Он, кажется, начинает соображать.
– Иронично произнес небритый.
Негр поднес свою бульдожью физиономию к моему лицу, внимательно и подозрительно осмотрел меня своими карими глазками, затем втянул носом воздух.
– Вроде не пил.
– Озадаченно произнес он.
– Эй! Ты меня слышишь?
– Ну да.
– Настороженно произнес я.
– Тогда встать!
– Рявкнул он.
Я поспешно вскочил на ноги, нечего было злить такую гориллу. За нами украдкой наблюдали люди. Солдаты, не солдаты - я так и не понял. Формы у них, в отличие от этой сладкой парочки, не было, но у всех оружие.
– Ополченец! Из какого отряда?
– Негр, видно, никак не успокоится, наверное небритый натер ему с утра задницу скипидаром.
– Ни из какого.
– Промямлил я.
– Ага! Уклонист! Дезертир! Ты знаешь, что делают с дезертиром по законам военного времени? Не знаешь. Их расстреливают парень. Уясни это в своей пустой башке. Их просто расстреливают!
– Сержант орал так, что у меня заложило уши, а то, что он еще брызгал слюной, как возбужденный утюг, харизмы ему никак не прибавляло.
– Я сержант Смог! Поэтому я готов на этот раз закрыть глаза на твою отъявленную халатность. Олаф! Бери этого доходягу и в двенадцатый отряд его.
– О'кей Смог.
– Одутловатый взял меня за рукав и настойчиво потянул за собой, подальше от разъяренного сержанта.
Уйти как можно дальше от орущего негра я был согласен в любое время. Поэтому последовал за сержантом Олафом, он уверенно вел меня к группе вооруженных гражданских, которые прекратили наблюдать за вопящим сержантом и снова занялись рытьем траншей.
Я до сих пор не понимал, куда делась мертвая земля с караваном, и всеми людьми и откуда взялся этот безумный пейзаж. И эти люди.
Капанье траншей. Вооруженные люди. Война? Но какая война? С какой стати? Тут меня вроде как осенило.
– Ээээ. Прошу прощения сэр.
– Да?
– Олаф обернулся и поднял бровь.
– Какой сегодня год?
– Странный вопрос? А ты как сам думаешь?
– Ну, наверное, 2240?
– Робко предположил я.
– Так.
– Он втянул воздух сквозь зубы.
– Вот что парень, советую. Бросай пить.
– Так какой?
– Уже жалобно спросил я.
– 2077.
– Он серьезно смотрел на меня.