Третье царство

Гудкайнд Терри

На пути к скале группа подошла к дощатым загонам для скота. В некоторых содержались овцы, в других — тощие свиньи, в еще одном стояли коровы, плотно прижавшись друг к другу. В длинных клетках, установленных на насыпь валунов, были куры, которые сейчас устраивались на насестах для ночевки. Ричард увидел несколько мужчин, ухаживающих за животными.

Один из них занимался овцами. Он похлопывал животных по спинам, понуждая их пропускать его, и так обходил небольшое стадо, толпившееся в обширном загоне.

— В чем дело, Генри? — спросила Эстер приблизившись. — Что вы все тут

делаете в такое время?

Мгновение мужчина просто смотрел на чужаков, приведенных товарищами. Один едва стоял на ногах — его поддерживали, — а женщину с длинными волосами попросту несли, перебросив через плечо. Генри жестом указал на загоны для скота.

— Животные ведут себя беспокойно.

Ричард оглянулся через плечо. Его левая рука покоилась на знакомой рукояти меча, пока он обводил взглядом темную массу леса, но не заметил ничего необычного.

— Думаю, вам лучше оставить животных и войти внутрь, — сказал он, осматривая темную линию деревьев.

Мужчина нахмурился, приподнимая вязаную шапку, чтобы почесать редкие седые волосы.

— Да кто ты такой, чтобы говорить мне, что делать с нашими животными?

Ричард посмотрел на мужчину и пожал плечами, но чувствуя, что ноги подводят его, снова оперся на плечо одного из двух мужчин, стоящих рядом.

— Я просто человек, который не любит, когда животные беспокоятся, и которому довелось увидеть много пугающего совсем недавно.

— Он прав, — встряла Эстер, снова направляясь к скале. — Лучше поднимайся внутрь с нами.

Генри вернул шапку на место и озабоченно посмотрел на молчаливую стену леса, возвышающуюся у дальнего края поля. Высокие ели напоминали стражей, не пропускающих лунный свет.

Кивнув, Генри уступил.

— Я приведу остальных следом за вами.

Глава 5

Ричард, поддерживаемый с обеих сторон, шел за Эстер, а она — за человеком, несшим Кэлен. На всем пути к скале небольшую группку возглавлял мужчина с фонарем, который то и дело оглядывался, проверяя, не отстал ли кто.

Кэлен по-прежнему не очнулась, длинные волосы ее слиплись от крови, руки безвольно свисали, а сама она обмякла на плече несшего ее мужчины. В лунном свете Ричард видел раны от колючих лоз, которыми Лесная дева обвила Кэлен, с пальцев ее иногда капала кровь из этих и других ран.

У Ричарда тоже были такие раны, но не столь много, как у Кэлен. Видимо, колючие лозы покрывало какое-то вещество, не дающее порезам нормально зажить, потому что из ран Ричарда тоже медленно сочилась кровь. По крайней мере, ему удалось убить Лесную деву до того, как та успела выпить всю кровь Кэлен. Но самое главное — несмотря на серьезные раны, его жена еще жива.

Пока группа продвигалась через лес к деревне, Ричарду очень хотелось остановиться и излечить Кэлен, но он понимал, что не справится сам. Эффективное лечение отнимает много сил. Сил, которых у него нет. Лучше найти помощь.

Как только Кэлен окажется в безопасности, нужно выяснить, что случилось с его друзьями и солдатами Первой Когорты. Ричард отказывался верить, что близкие ему люди мертвы, однако слишком уж живо стоял в памяти вид человеческих

костей. Мысль о том, что люди погибли столь жуткой смертью, повергала в уныние.

У подножия утеса им пришлось пробираться сквозь насыпь камней, отколовшихся когда-то от скалы. В некоторых местах идущим гуськом людям приходилось нагибаться под каменными плитами, упавшими со склона и лежащими теперь на вершине этой насыпи.

Ричард удивился, когда идущие впереди начали подниматься по узкой тропинке, проходившей прямо по скальной стене. Ее скрывали заросли кустарника, поэтому, не начни остальные подниматься, он бы попросту не заметил ее.

Ричард думал, что местные жители поднимаются в пещеры по лестницам или тоннелям, вырубленным в скале, но, как оказалось, эта естественная тропка — единственный путь внутрь. Там, где не нашлось природной опоры, дорогу просто прорубили в камне. В неровном желтоватом свете факелов Ричард увидел, что за тысячу лет тропу отшлифовали подошвы людей, поднимающихся наверх.

— Что это за место? — шепотом спросил Ричард.

Эстер оглянулась.

— Наша деревня, Стройза.

Ричард споткнулся. Понимает ли она значение этого слова? Немногие из живущих знают древнед'харианский. И Ричард — один из них.

— Почему вы поселились здесь? Не лучше ли строить дома в полях? Тогда не приходилось бы ходить по этой коварной тропе.

— Наш народ жил здесь всегда. — Поняв, что этого объяснения недостаточно, она терпеливо улыбнулась. — Не считаете, что тропа также опасна и для тех, кто решит напасть на нас ночью?

Ричард коротко глянул на вычерченные светом фонаря силуэты людей, идущих впереди. Они взбирались все выше.

— Наверное, ты права. Наверху один человек с легкостью остановит армию, поднимающуюся этим путем. — Он нахмурился. — На деревню часто нападают?

— Это Темные Земли, — ответила женщина так, словно это все объясняет.

Они поднимались по узкому и скользкому от дождя выступу. Из-за слишком тесной тропы мужчины, поддерживавшие раньше Ричарда, больше не могли идти рядом. Вместо этого один из них шагал сзади, готовый подхватить Ричарда, если тот споткнется. Хорошо хоть, что в наиболее опасных местах тропы из скалы торчали железные поручни.

И плохо, что поручень нужно было держаться левой рукой, на которой у Ричарда находились самые серьезные раны. Из-за сильнейшей боли ухватить опору удавалось с трудом, иногда даже приходилось держаться правой рукой. И хотя подниматься так сложнее, зато шансов упасть поменьше. Мужчина, шедший сзади, одной рукой держался сам, а другой время от времени помогал Ричарду, следя, чтобы тот не упал. В бледном свете луны под ногами виднелась головокружительная пропасть.

Когда путники выбрались с тропы, наверху уже собралась небольшая группа селян, чтобы поприветствовать их. Ричард поднялся на открытое пространство, и люди отступили, освобождая место для новоприбывших. Он увидел, что от сформировавшейся естественным путем просторной пещеры кое-где отходили несколько широких боковых туннелей вглубь скалы. На лицах молчаливых людей, наблюдающих, как в их дом вводят раненых чужаков, застыла маска беспокойства.