Третье правило диверсанта
Шрифт:
Я всегда испытывал к своему излюбленному убежищу некое чувство привязанности. Сейчас оно захлестнуло меня с новой силой, вместе с волной воспоминаний, приятных и не очень. Может быть, именно эту комнатушку, я мог с полной уверенностью назвать своим домом? Я огляделся не очень-то приглядное место.
Ну да мне выбирать не приходиться.
Сквозь щели в ставнях пробивался утренний свет. Я плотно прикрыл дверь и занялся нехитрыми приготовлениями к обеду. Когда насытился, решил полежать на куче старого тряпья: скакать по развалинам на полный желудок не благодарное занятие. После еды тело тяжелеет, снижается
Я увидел широкую предвечернюю набережную какой-то реки, ограждённую высоким кованым парапетом. По выложенной узорной плиткой дорожке прогуливались парочки. Сгущались тёплые летние сумерки. Фонари вдоль дорожки тускло горели, было, похоже, что они щурятся в неподвижном воздухе, пытаясь, как следует рассмотреть заваливающееся за линию горизонта ласковое солнце и запомнить его таким на короткую июньскую ночь. На мне были лёгкая гавайская рубашка льняные брюки и бежевые с сеточкой туфли.
Я чувствовал себя легко и непринуждённо. Встречаясь иногда взглядами с прохожими, я рассеяно улыбался, мне улыбались в ответ. Мыслей никаких, и когда кто-то осторожно дотронулся до моего плеча, вздрогнул от неожиданности и кинул настороженный взгляд в сторону. Рядом со мной шла миниатюрная девушка лет семнадцати-девятнадцати. Она почти невесомо держалась за мою руку и, казалось, не ступает по плитке дорожки, а парит над ней в своём лёгком ситцевом платье, и стоит ей отпустить мой локоть, она взмоет в небо и скроется из виду где-то среди проступивших звёзд.
— О чём ты думаешь? — Спросила меня девушка. Более глупого и заезженного вопроса трудно себе представить. Но это прощалось ей. Кроме того я понял что всегда извинял ей ту лёгкость с которой она могла произнести любую чушь. И прежде всего именно за её воздушность и искренность, с которой она существовала рядом со мной. Это проявлялось во всём, в словах в жестах во взглядах и даже в том, как она молчала.
Мы остановились около парапета. Я разглядывал причудливые извивы орнамента изгороди, она смотрела в воду.
— Алексей. — Позвала она.
Я отвлёкся от переплетений, выкованных из железа невиданных цветов и экзотических для нашего климата райских птиц.
— Я думаю о тебе. — Не задумываясь, соврал я. И тут же понял, что это не ложь, я действительно думал о ней. Ни о чём кроме, думать просто не хотелось, ни о чём другом думать я при всём желании не мог.
Она смахнула с парапета упавший с дерева лист в воду. Я проследил за листом взглядом, пока он не коснулся тихо плещущейся о бетон волны. Она вновь меня позвала:
— Алексей.
— Да. — Отозвался я.
— Где твой автомат?
— Что?
— Где твой автомат?
Я испугался, поняв, что безоружен.
Она не на шутку разволновалась. Она трясла меня, безостановочно выкрикивая как заклинание одно и то же:
— Где твой автомат?! Где твой автомат?! Где твой автомат?!
Проснулся от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо.
— Эй, егерь, проснись, — услышал сквозь сон женский голос. — Проспишь все на свете.
— Ерунда, автомат на месте, — отмахнулся, думая, что это продолжение сна, — Я совсем не сплю. Совсем…
Не хотелось думать, что все только что увиденное было лишь сновидением. Жаль если так. Иногда сны бывают настолько приятными, что вернувшаяся реальность им и в подметки не годиться. Ну, вы понимаете, о чем я? Хотя концовочка у пригрезившегося видения оказалась малоприятная, но прогулка по тихой набережной с привлекательной девушкой это что-то из области фантастики. Я не хотел просыпаться и изо всех сил цеплялся за лохмотья разрывающегося в клочья сновидения, желая на возможно долгое время задержаться в нём.
— Да вставай же!
Сильный удар под ребра окончательно вернул к реальности.
Я подскочил словно ужаленный, первым делом схватив лежащий под боком автомат, наведя ствол на цель. Благо нажать на курок не успел: та самая девушка из сна в воздушном платье метнулась в сторону от предполагаемой зоны поражения, спрятавшись за дверным проемом, и теперь смотрела на меня своими большими темными глазами лани, выглядывая из-за трухлявого косяка. Самое странное, что в этих глазах не было ни капли испуга. Всё произошло так быстро, что я не успел удивиться, откуда она тут взялась? Однако не спросить об этом я не мог:
— Как ты здесь оказалась? — спросил я, отводя оружие в сторону.
— Нельзя здесь спать, скоро ночь, — произнесла она, полностью появившись в проеме дверей.
— Тоже мне новость, — сказал я вслух, и проснулся окончательно.
Я лежал на куче всё того же тряпья. На грудь давила неимоверная тяжесть, задыхаясь, я, расстегнул разгрузку, и попытался вдохнуть глубже. В боку отдавалось отзвуками затихающей боли, будто меня действительно кто-то лягнул. Я сел на полу. Лицо заливал пот — обтёрся. В голове было ясно как в самый разгар полдня, точно я всё видел наяву. Перед глазами отчётливо стояла только что виденная картинка.
Откуда взялась эта девушка?
Сколько меня ещё будут дурачить?
Я вскипел.
Злость так и бурлила во мне, готовая вырваться наружу, но я понимал, что она плохой советчик и старался сдержать ее в себе, заталкивая поглубже. И только тогда заметил, что держу палец на спуске, если бы девушка была в действительности, ей пришлось бы не сладко, среагируй я не так быстро. Я усмехнулся и вновь похолодел. Плотно закрытая мною дверь была нараспашку.
В проёме стояла тень!
В доли секунды, что я наблюдал её, успел различить немногое. Это был высокий худой мужчина в запахнутом плаще или халате химзащиты. Он стоял, ссутулившись широко расставив ноги и прижав руки к бокам. Я дёрнул плечом, вскидывая оружие и тень исчезла.
Направленный на дверь автомат дрожал.
Палец плотно прилип к крючку. Я проморгался.
Никого.
Или…
Хотелось полностью разрядить магазин автомата в темноту. Перезарядиться и вновь стрелять! Стрелять! Стрелять! Стрелять!
Тихо парень, тихо!
Вроде никого?
Правда, никого.
Я испугался.
Я сильно перетрусил. Никогда прежде не испытывал такого всепоглощающего страха. Это даже был не страх, а дикий первобытный ужас, который держал троглодита в его пещере после захода солнца.