Третье правило диверсанта
Шрифт:
Не судьба.
Андрея было жалко, Монах подошел к нему. Встал на колени, и пригладил рукой его обритую под ноль голову.
Я подошел и помог ему подняться. Он попытался отстраниться, только попытался, несмотря на то, что он безумно переживал смерть Андрея, сил сопротивляться у него не осталось.
— Монах, — позвал я.
Он вздрогнул.
— Пойдём, — сказал я, — пойдём.
Всех трупов было семь-восемь, может больше, четыре точно внизу у входа и примерно столько же площадке второго этажа, сразу не разберёшься. Слишком навалено всего кругом, слишком изуродованы были останки, некоторые фрагментированы, а собирать человеческие пазлы, не было ни времени, ни желания. Но с большой долей вероятности можно было предположить, что все наёмники с учётом двух трупов в бомбоубежище и одного связанного юнца, были в наличии. Но всё равно следовало обыскать здание «Водоканала».
Признаюсь, я прибывал в лёгком замешательстве, мне нужен был главарь этой теперь изрубленной в фарш шайки. Не знаю зачем, уж точно не для того чтобы просто посмотреть ему в глаза и бросить что-нибудь презрительное, нет. Он знал что-то важное для меня, но вот, что? Видимо теперь это так и останется неопределённым размытым пятном в подсознании под знаком вопроса. Был ещё Сергей, личность загадочная и в большой степени мифологизированная благодаря стараниям Монаха и его туманным россказням. Что я о нём знал? По сути ничего, кроме того что он осведомлён обо мне гораздо больше чем я о нём, и хотя бы поэтому, его стоило брать в расчёт в своих изысканиях, похожих, на судорожные тычки мордочкой слепого щенка в пустоту, нежели на рассудительные мероприятия взрослого человека.
Вот ведь как получается.
К тому же Монах раскис.
После гибели Андрея он выглядел жалко и теперь походил не на егеря, а на забитого измученного жизнью бродягу. Он много вкладывал в этого большого жестокого парня и теперь разом лишился всех своих вложение, полное душевное банкротство, вот что угадывалось в его лице. Конечно, Монах был сыгранной фигурой, но видеть его в таком состоянии было тяжело.
Хорошо теперь по порядку.
Для начала нужно проверить все закоулки в здании — убедиться, что никого постороннего не осталось, и…
— Долго вы ещё ковыряться в хламе будете?
Прозвучавшая в тишине вестибюля фраза заставила вздрогнуть, она повисла в воздухе как материальное подтверждение неожиданного чуда, хотя в чудеса я уже давно не верил. Я сразу узнал и глумливую интонацию, и тягу к хамоватым сентенциям в обрушившемся сверху голосе, и если в первый раз этому наглецу удалось провести меня вокруг пальца, то теперь я был подготовлен к такому повороту.
— Сергей, если не ошибаюсь? — После короткого замешательства спросил я.
— Всё верно. — Я буквально видел, как расползлась в улыбке над микрофоном физиономия говорившего.
— Поздновато для помощи. — Монах не вмешивался в разговор, предоставив вести обмен любезностями исключительно мне.
— Перебои с электричеством. Последнее что я видел, как ваш компаньон свернул шею одному бойцу и воткнул нож в голову другому. Потом началась пальба.
— Мог бы пустить газ как в моём случае.
— Для дураков объясняю ещё раз — перебои с электричеством. Думаю, часа через два-три всё накроется окончательно. Эти идиоты раскочегарили резервную систему на полную катушку, так что времени действительно в обрез. Поднимайтесь, поговорим без истерик как взрослые мальчики. Монах проводи парня, если он сам дорогу не вспомнит. Так герой? Всё конец связи. — Сказал и отключился.
— Ну, веди, — сказал я Монаху.
— Ты с ним поосторожнее, он дядька не промах. — Предупредил он шепотом.
— Не ты ли говорил, что ему доверяешь?
— Доверяю, но одно другому не помеха.
Видимо что-то предчувствовал Монах, ну, да меня это мало интересовало.
Прижавшись спиной к стене, мы миновали провал в полу и вошли в знакомый коридор с множеством дверей по одной стороне. Я нисколько не удивился, когда Монах остановился у шестой по счету. У той самой, что я выламывал замок металлической трубой. Похоже, что чутьё было не только у Монаха, если, не зная, что ищу, я в своё время выбрал из множества дверей именно в ту, за которой сидели двое самодовольных голубчиков и наблюдали за мной. Я усмехнулся и подмигнул Монаху, он лишь повёл плечом, мол, что тут скажешь, бывает.
Монах подошел к двери и несколько раз ударил кулаком по створке.
— Валяй! — Раздался приглашающий войти голос Сергея.
Я дёрнул рукоятку двери на себя и вошел первым.
И не успев, как следует рассмотреть, в приглушенном свете помещения, множество включённых телевизионных экранов и внушительный пульт управления, как получил со стороны раны увесистый удар поддых. Дыхание оборвалось, на глазах навернулись слёзы, но сквозь набежавшую пелену я сумел различить лицо главаря наёмников. Позади него стоял Сергей, в длинном плаще, широко расставив ноги и сложив за спиной руки — один в один как тот силуэт, как-то виденный мною посреди кошмарной ночи в дверном проёме.
— Лёха! — Крикнул Монах и бросился на помощь.
Прозвучал выстрел.
Пуля вошла Монаху под левый глаз пробила навылет затылок и, испачкав содержимым черепа косяк, хлюпнулась в него.
Чпок.
Из входного отверстия над скулой, по дуге пролилась ровная, как из трубки для капельницы, струя крови. Монах рухнул словно подкошенный, пару-тройку раз дёрнул ногами, выбивая по стене чечётку и затих. Я ждал, что пристрелят, после дикого танца. Вместо этого наёмник ударил меня ногой в живот. Скрючившись, повернулся к Сергею, намереваясь узнать, за что меня бьют. Я увидел, как он прячет пистолет в карман плаща.
— Вот команда и в сборе, — сказал он. — Теперь можно, как я и предлагал, спокойно в уютной домашней обстановке поговорить. — Ким, посади его в кресло. И забери пока что оружие, отдашь, когда очухается. И дай ему на сладкое, чтобы был посговорчивее.
— С удовольствием, — сказал наёмник и запустил кулак мне в челюсть.
Глава 23
Пол покачнулся, я рухнул на подставленные руки корейца — сознание не потерял, только что-то помутилось перед глазами, словно кто-то выпустил мне в лицо клуб папиросного дыма. Мои ноги ослабли, я пытался перебирать ими, когда он волок меня через всю комнату, мимо грандиозного подиума, густо усаженного различными переключателями в дальний угол, где и стояло кресло.
Кожаная обивка хрустнула подо мной.
Я пытался сфокусировать взгляд на чём-то одном, но картинка плясала как блуждающий огонёк в тёмном подвале, перескакивая с одного объекта на другой. Изображения с двух десятков мониторов слились в одно тусклое пятно. Стены ходили ходуном, и кажется, временами заваливались на бок. Ко мне то вплотную приближалось лицо Сергея, то ехидная улыбка Кима растягивалась от одного угла комнаты до другого. Я не сразу сообразил, кто из них ко мне обращается и что именно говорит.