Третье правило диверсанта
Шрифт:
Я внимательно рассматривал своих, даже не знаю, как точнее их определить, товарищей компаньонов подельников, хотя скорее соучастников. Да, именно так — соучастников.
Я внимательно рассматривал своих соучастников и ясно видел, насколько мы не похожи. Один наёмник — падальщик мародёр и убийца и никогда уже от этого не отмоется. Второй вышколенный офицер медицинской службы ГГО, сделавший в короткий срок головокружительную карьеру благодаря весьма сомнительным достижениям, тоже — убийца, и, пожалуй, гораздо более изощрённый, нежели первый. Потому-что убивал с тонким расчётом с оглядкой на будущее а, не руководствуясь сиюминутной выгодой. Я, несмотря на открывшиеся факты своей прошлой и на этот раз настоящей жизни был и остаюсь егерем до мозга костей, и как бы, не желал обелить себя и выгодно оттенить свои достоинства на фоне чужих недостатков — убийца. Похоже это единственное что сплочало нас сильнее, чем общее дело…
И кстати о деле.
Остался один небольшой штришок к общей картине и именно здесь в здании «Водоканала», но это перед самым уходом, а теперь нужно хотя бы определиться со временем, которым мы располагаем.
— Сергей через сколько рассвет? — Нарушил я затянувшееся молчание.
Он мельком глянул на наручные часы и так же отрывисто ответил:
— Через четыре часа плюс минуты.
— Хорошо. Ким кто-нибудь из твоих подопечных может нас потревожить?
— Я так думаю, вестовую пару вы прикончили? — Спросил он.
— И тех, что сидели в засаде тоже. — Подтвердил я.
— Об этих олухах я даже не спрашиваю, это был подарок. Здесь мы можем спокойно задержаться дня на три-четыре, но я так думаю, мы скоро выходим?
— Через полчаса. — Ответил я.
— Тогда мне нужно точное направление.
— Мы идем в промзону к градирне.
— Ха, — усмехнулся Сергей, — всё возвращается на круги своя, чего-то такого я и ожидал.
Мы с Кимом не обратили внимания на его восклицания.
— Там выморочное место, никого нет, можно не опасаться. В крайнем случае, на месте сориентируемся. И если кого и опасаться, то твоих дружков егерей. Или.
— Тем лучше, собирайтесь, я в бомбоубежище скоро вернусь.
— Я с тобой! — Тут же встрепенулся Ким.
— Нет, — отрезал я. — Будь тут.
Я взял свое оружие, брошенное у стены. Сергей казался безучастным к моим сборам, а Ким прямо-таки приплясывал на месте, так ему хотелось отправиться со мной.
— Вернусь через двадцать минут, будьте готовы. — Как мог, успокоил его, проверяя на всякий случай свой фонарик-жучок.
Паренёк лежал там, где мы с Монахом его оставили, только подобрался ближе к наваленным коробкам и опрокинулся на бок. Похоже, что какое-то время он безуспешно пытался освободиться от пут, но лишь содрал кожу на запястьях, а на левой руке проволока глубоко врезалась в плоть. Теперь он угомонился, и при моём появлений, не проронил ни слова — замер как ягнёнок под ножом.
Некоторое время я возвышался над ним как бы в раздумье как поступить. Уверен именно эти мысли бешено сновали в его извилинах, такого эффекта я и хотел добиться. Он должен быть смирным, когда я его освобожу и внимать каждому моему слову с благоговением и обожанием. Может выдержанная мною пауза и была излишня, поскольку новобранец перетрусил дальше некуда, но мне хотелось нажать на него ещё больше.
Я спустил с плеча автомат и поставил его на пол, прислонив к шкафу, поднял штык-нож парня и собрал из него кусачки, вставив в прорезь лезвия выступ на ножнах.
Сначала освободил его ноги, затем с осторожностью пропустил между плотно стиснутых рук грубое приспособление, предназначенное как раз для этих целей, и одним быстрым движением перекусил проволоку на руках. Пленный со стоном выпустил воздух из лёгких. Я помог ему сесть. Он прижал к себе отекшие руки и, кривясь от боли, стал поочерёдно их разминать, при этом кидая, как ему казалось, украдкой, взгляды то на мой автомат, то на свой.
— Если, вдруг, ты дотянешься до оружия, что ты собираешься с ним делать? Тебе даже не нажать на курок. — Сказал я и бросил ему нож. Он неуклюже поймал его, попытался сжать в кисти — тут же выронил на пол.
— Вот видишь. Покажи что там.
Он выставил вперёд левую руку, обратив ко мне тыльной стороной. Рана не была серьёзной, но наверняка, очень болезненной — длинный тонкий около сантиметра в глубину разрез.
— Посиди минутку я сейчас.
Я не опасался открыть ему спину, он должен мне полностью довериться, поэтому я не взял с собой автомат. Ушел спокойно с достоинством, но старался не переигрывать. В конечном счёте, мальчишка был всего лишь небольшим дополнением к уже отзвучавшей пьесе, и если он решится на необдуманный подвиг, монументом ему станет дыра в полу, которую я с лёгкостью пробью из пистолета, если только вдруг услышу малейший шорох позади.
Но ничего не произошло.
Я обернулся в несколько минут, принёс два индивидуальных комплекта, это первое что попалось на глаза в медицинском боксе и единственное, что было нужно. Паренёк если и вставал с места, то к моему возвращению уселся точно в ту точку и принял ровно ту позу, как я его оставил. Может чтобы не вызывать подозрений — скорее же чтобы высказать мне доверие. Отлично. Значит, мы нашли общий язык.
— Давай руку, — сказал я, надорвав зубами первый пакет.
Пролив рану водой, и обработав её антисептическим порошком, наложил плотную, но не очень тугую повязку. Он всё молчал. Пришло время его разговорить, тем более что повод имелся.
— Теперь ты мне помоги тёзка.
Я скинул разгрузку, расстегнул куртку и приподнял набрякшую маслянистой влагой майку. Пуля начисто, до мяса слизала кожу на боку, оставив до сих пор сочащийся углублённый след.
— Вас ранили.
— Угу, — буркнул я и разорвал второй комплект. — Подержи бинт.
Обеззаразив рану, приложил сразу два тампона на всю её длину.
— Обхвати меня руками и бинтуй. Плотнее, плотнее, не бойся, кишки не пережмёшь. Так, так, выше возьми. Подожди я куртку скину. Чёрт! Башка дырявая надо было сразу раздеться! Срезай майку.
Он рассёк майку ножом и стянул с меня. Это тоже был тонко продуманный шаг.
— Перекидывай бинт через плечо.
— Не туго?
— Нормально. Замни конец под повязку. Бери ещё бинт. Да, так же заминаешь конец и начинаешь бинтовать. Хорошо. Очень хорошо. Ещё пару оборотов и делай узел. Хорошо, подай куртку.
Одеваясь, я неотрывно смотрел на него. Парень явно находился в замешательстве и не знал о чём спросить. Я слегка подтолкнул его.
— Чего молчишь? — Спросил я.
— Вы всех убили?