Третье правило возврата
Шрифт:
Коляски сдвинуты так, что соприкасаются колесами, а сидящие в них люди в больничных пижамах повернуты друг к другу лицами. Кири осторожно гладит мужа по щекам, мокрым от слез, и сама не в силах сопротивляться эмоциям. Она тихо плачет, с каждым своим движением заново узнавая Фреда. Она массирует его голову, зарывается пальцами в жесткие волосы, и все это происходит в полном молчании. Кажется, она так и не может поверить, что супруг жив и снова может быть рядом. Фредерик боится столь откровенных движений. Но его глаза всякий раз закрываются от удовольствия, стоит Кири снова до него дотронуться. А потом она просто кладет его голову себе на плечо и начинает медленно проводить ладонью по волосам. Я больше не в силах смотреть на трепетное воссоединение семьи. Я ныряю за угол, из-за которого все это время наблюдала встречу обоих Фростов, и зажмуриваюсь, прислоняясь к стене и пытаясь унять бешено колотящееся сердце, распределяющее кровь по организму неровными толчками.
- Когда Кири встанет на ноги, а Фреда окончательно обследуют, они выпишутся и приступят к обязанностям инквизиторов в штатном режиме, - слышу я голос Гриона сквозь шум в ушах.
Открываю глаза, когда чувствую, как большими пальцами он стирает с моих щек набежавшую влагу. Черт, это что же, я тоже воду развела? Или это еще одно свойство возвращения к старой версии меня?
- Не плачь, - шепчет Грион, приближаясь так, что теперь наши лбы касаются друг друга.
– Все хорошо. Они живы. Кири не потеряла Фреда. Они скоро вернутся домой.
- Гри?
– я некрасиво всхлипываю, снова слыша знакомое слово в общем потоке речи.
- Да, милая?
– он отзывается усталой улыбкой, а рука в это время ласково гладит мои волосы.
- Я хочу домой. Отвези меня домой.
Без слов меня тут же поднимают на руки.
- Запахни халат посильнее, - велит Грион и, не раздумывая, направляется к...неужели к лифту?
Навстречу попадается обомлевший медбрат. Видя уверенное выражение на лице мужа, он неуверенно лепечет:
- Бумаги...нужно заполнить бумаги...
Грион останавливает нечленораздельное бормотание решительным взглядом. В это мгновение я в тысячный раз влюбляюсь в мужа. Кажется, я не устану делать это снова и снова. Подумать только, еще совсем недавно я воспринимала его обычным человеческим магом.
Когда меня определяют спереди, а сам Инквизитор, быстро обойдя его и присаживаясь на водительское сиденье, заводит двигатель, звучит неуверенный вопрос:
- Подождешь, пока я сбегаю в магазин, Ви?
Кажется, меня действительно собираются везти домой. Не в штаб инквизиторов, не в какое-то непонятное место, а в квартиру с потолком в спальне, смотрящим в открытое небо. Я перегибаюсь через сиденье, ловлю губы мужа и тихо отвечаю:
- Люблю тебя.
Мы трогаемся с места лишь спустя несколько минут. Глаза Гриона при этом лихорадочно блестят, волосы всклокочены - мы увлеклись и забыли об основной цели путешествия. Я прячу улыбку в уголках губ: вид потрепанного и обескураженного мужа приводит меня в восторг. Эти просыпающиеся чувства вроде бы и давно известны, и в то же время словно испытываются в первый раз. Но я бесконечно уверена в том, что мое место рядом именно с этим мужчиной. Мы словно две половинки единого целого.
Кажется, Грион отсутствует в магазине даже меньше, чем мы на стоянке ранее. Он возвращается с большим пакетом в руках и подмигивает, словно прося не портить приготовленный сюрприз. Признавая его право быть наконец-то счастливым, я делаю невинное лицо, и дальнейший путь до дома мы почти не разговариваем. Сегодня не будет ни слова о делах. Сегодня, возможно, получится сделать первый шаг в новое совместное будущее. А мысли об очнувшемся Фреде только подкрепляют эту уверенность, с ними она становится поистине несокрушимой.
Из мобиля меня тоже выносят на руках. Не очень-то удобно ходить по земле в больничных тапочках. Улица Возрождения, 95 - это тот самый адрес, по которому находится дом с нашей двухэтажной квартирой. Грион привел меня в место исполнения наших самых сокровенных желаний. Последний этаж уходящего ввысь небоскреба. Стойка ресепшена и неизменный мистер Гудвиш будят во мне светлые воспоминания, а его неожиданное подтрунивание "долго же вы ее искали, мистер Траст!" заставляет смущенно спрятать голову на груди мужа. Грион смеется. Кажется, он счастлив подобному стечению обстоятельств. Кажется, мы все-таки становимся единым целым снова.
Глава 11. Монолит
White dove
Fly with the wind
Take our hope under your wings
For the world to know
That hope will not die
Where the children cry
Scorpions "White Dove"
(Белый голубь,
Лети вместе с ветром,
Неси нашу надежду на своих крыльях.
Неси ее в мир, чтоб тот узнал,
Что она не погибнет там,
Где еще слышится детский плач)
- Я успел подготовиться, но не до конца, - виновато бросает Грион на пороге, опуская меня на пол и прикрывая за собой дверь. Убедиться в его словах я могу воочию: мебель прикрыта большими кусками белого хлопка - скорее всего, во избежание оседания на ней пыли. Уже не слушая мужа, я аккуратно скидываю тапочки, после чего подхожу к ближайшему дивану и, стараясь, чтобы в воздух не поднялось облако мельчайших частиц, складываю отрез, любовно проводя по материалу обивки.
- Пойдем наверх, - Грион неслышно подходит сзади и приобнимает меня за плечи.
– Не хватало еще, чтобы ты на фоне исчерпанного полностью резерва простудилась.
У лестницы в нашем доме теплые деревянные перила. Когда мы поднимаемся на второй этаж, я, словно впервые, осторожно дотрагиваюсь до них. Это жилище мы придумывали с Грионом сами: и деревянную мебель, изготовленную одним из его знакомых, и текстиль, который я тщательно выбирала под настроение расслабленности и умиротворения, и созданную атмосферу деревенского домика, благодаря которой, закрывшись дома, мы всегда чувствовали себя в собственном, отделенном от основного стеной взаимной любви мире. В этом месте пища казалась божественной, вечера - уютными, нежность - щемящей. В этом месте мы были счастливы всегда.