Третье пришествие. Звери Земли
Шрифт:
Времени на раздумья хватит, дорога дальняя… Песочный – пригород Питера, Тосно – один из ближайших райцентров области. По прямой не так уж далеко, но теперь по прямой никто не ездит, дорогу преградила Зона, поезда из Северного полукольца ездят в Южное по громадному кругу, далеко отстоящему от Периметра, и Неву пересекают аж по Кузьминскому мосту, значительно восточнее границы Зоны.
Рано утром приеду в Тосно… И там станет весело. Я теперь человек-торпеда, да… И «тотем» мой – огромная железная сигара, начиненная взрывчаткой.
Натали-Горгона
Я не в обиде, нет, – каким уж ни есть, но лучше быть собой, а не ментальным кастратом, безобидным и безопасным подобием прежнего Питера Пэна. Я не в обиде на Авдотью и не разочарую ее.
Взорвусь, и еще как взорвусь!
Уцелевшие позавидуют мертвым…
За окном тамбура – мутная серая ночь. Ее тоже кто-то кастрировал, нашлась своя Горгона и оскопила, – и ночь тоскует по настоящей черной тьме, по ярким звездам.
Прижимаюсь пылающим лбом к холодному стеклу. Так немного легче… Ты потихоньку сходишь с ума, Питер Пэн… Или не потихоньку? Или уже сошел?
Колеса ритмично постукивают по стыкам рельсов. Задают некую тактовую частоту моему мозгу, изнасилованному двумя стервами по очереди. Спокойно, Пэн, спокойно. Отключай истерику, включай разум, включай логику. Хватит бреда – любой шарлатан-психоаналитик вцепится в него, как питбуль в задницу, а дедушка Фрейд радостно захихикает в гробу, потирая ладошки: торпеда как огромный фаллический символ, и взрыв-оргазм, и подсознательный страх кастрации – вау!
Ты молодец, Пэн. Уже иронизируешь над собой – значит поправляешься.
Мелькают столбы, километры, станции… Хорошо, что до Тосно так далеко. Окажись наш офис под боком у госпиталя, натворил бы я дел… А так импульсивное желание уничтожить все и всех постепенно трансформируется в план. Детали пока не продуманы, слишком мало информации… Значит, будем импровизировать.
Но главная цель ясна: надо найти в филиале крысу, работающую на Плаща. Она есть, ее не может не быть. Иначе количество случайностей и совпадений пускает на дно немалый такой раздел математики под названием «теория вероятностей».
Средство достижения цели тоже сомнений не вызывает: буду потрошить. Фигурально, понятно, буду потрошить и людей, и технику – сотрудников филиала и их компьютеры. А может, и не фигурально… как пойдет.
Крыса же перед смертью сообщит мне главную информацию – как найти Плаща или по меньшей мере выйти на связь с ним.
Дальнейшие шаги к моим девчонкам сейчас не просчитать… Слишком много появляется вариантов. Хотя один уже сейчас выделяется из общей кучи. Самый верный и беспроигрышный, но…
Но до чего же не хочется к нему прибегать… Назову
…Электричка затормозила у очередной станции. Шумная компания в количестве пяти душ переместилась в тамбур. И не смогла спокойно пройти мимо меня. Хорошее было у людей настроение.
– Эй, отец, чего скучаешь? – прозвучал развязный голос. – А то пошли с нами, водки попьем, у нас на трех девочек всего…
Я медленно-медленно обернулся.
Рыжий парень лет двадцати осекся и закончил совсем иначе:
– Э-э-э… извини, отец…
Компания выкатилась на платформу. Я протер стекло от пыли, вгляделся в получившееся подобие зеркала.
Увидел морщины, глубокие – зеркала до сих пор не докладывали об их наличии. Увидел припорошенные сединой виски. Понял, почему в палате госпиталя не было зеркала даже в санузле. Не особо удивился, Авдотья ведь предупреждала…
А выражение лица… да, я и сам бы поостерегся приставать в ночной электричке к человеку с таким лицом.
Постоял еще, пока нижние конечности не объявили ноту протеста, – а дальше в Тосно поехал в вагоне, ставшем практически пустым, две старушки с корзинами не в счет. Даже подремал минут десять, до очередной станции, – динамик вздумал было разбудить меня, громко объявив ее название, но захлебнулся на полуслове и навеки замолк.
Погорячился… Зря испортил имущество РЖД. Не подумал, что если крепко усну, то наверняка проснусь в Ломоносове, на конечной. Пришлось сменить вагон и последние два часа пути дремать вполглаза под громыхающий над ухом голос.
В Тосно меня поджидал сюрприз.
Выглядел сюрприз симпатично, даже аппетитно: рост метр семьдесят девять, спортивная фигура, мгновенно вспыхнувшая при виде меня улыбка…
Короче говоря, на рассветной платформе меня поджидала Илона. Не уезжала куда-нибудь и не приехала – именно ждала. Именно меня. О чем и сообщила после обмена приветствиями.
– Ты все подряд поезда встречаешь? А то я, старый склеротик, забыл отправить эсэмэс со временем прибытия.
– Не все. Двадцать минут назад я встречала первый автобус. Ты им не приехал, и я двинулась к первому поезду.
– Понятно… Но ничего не ясно.
Илона не стала напускать таинственности, пояснила:
– Мне звонила Авдотья… Сказала, что ты утром скорее всего объявишься в Тосно… Попросила встретить, присмотреть, чтобы ты сразу не сделал какую-нибудь глупость. Не заявился сгоряча в наш офис, например. Или в свой дом.
Ох и везет же мне на заботливых женщин. Передают Питера Пэна друг другу, как эстафетную палочку: Горгона Авдотье, та – Илоне… Впрочем, забота фрау Лихтенгаузен попахивает эгоизмом: не для того она угрохала столько сил на свою торпеду, чтобы та взорвалась до срока и впустую.