Третье рождение Феникса
Шрифт:
Женщина убедилась, что с ним все в порядке, и вернулась к своему ведру. Тарас продолжал стоять и смотреть. Она закрыла кран, сняла шланг… взялась за швабру… Шаркающие звуки мокрой тряпки по полу отрезвили Михалина. Он сделал шаг назад, потом еще один, еще… пятился задом до самой двери. Женщина, не поднимая головы и не проявляя к нему никакого интереса, мыла пол. Ширк-ширк… плюх… ширк…
Тарас вышел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь и перевел дух. Что это на него нашло? Краски нанюхался? Он постоял немного, приходя в себя.
– Господин Михалин!
–
Только сейчас Тарас заметил, что в кармане звонит мобильный телефон. Непослушной рукой он достал его, ответил.
– Куда ты делся?
– возмущенно спросил Феликс.
– Мы все тебя ищем. Я пятый раз звоню. Почему не берешь трубу?
Михалин хотел все объяснить, но понял, как это будет глупо выглядеть. Ну, что он скажет?
– Извини, Феликс, - невнятно произнес он.
– Я тут кучу недоделок обнаружил… расстроился.
– Еще чего! Недоделки устраним!
Бригадир отделочников в замызганной спецовке шел по коридору навстречу Тарасу, улыбался.
– Вот вы где? А господин Мартов целый переполох устроил. Куда, мол, вы пропали? Вот, меня за вами послал.
Все последующее Тарас проделывал как во сне - ходил, смотрел, трогал, спорил, поддакивал… соглашался, негодовал. Обсудили, какой материал пойдет на сауну, чем облицовывать стены бассейна.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– встревоженно спрашивал Феликс.
– Бледный какой-то стал. У тебя аллергия на стройматериалы?
– Может быть, - отмахнулся от него Михалин.
Он хотел одного - чтобы его оставили в покое. Все! По дороге в офис Феликс заставил его приоткрыть окно; в салон машины полетели дождевые струи.
– Кондиционер - это не то, - глубокомысленно заметил Феликс.
– Дышать надо живым воздухом.
С того дня Тарас Михалин потерял покой. Он не мог разобраться, в чем дело, почему стоит ему закрыть глаза, как в ушах возникает мелодия не то лютни, не то флейты, которую перекрывает хлюпанье, шарканье мокрой тряпки по полу… голые окна, по которым лупит дождь, гулкая пустота комнаты…
Дурнота больше не повторялась, но зато Тарас поймал себя на том, что неотступно думает о той некрашеной двери, о комнате, о женщине, моющей пол… и придумывает предлог снова поехать туда. Зачем?
– Феликс, - через три дня сказал он Мартову за ужином.
– Поедем в Химки, посмотрим, как продвигается ремонт.
– Рано еще, - не согласился тот.
– Через недельку наведаемся.
Господин Михалин начал считать дни. Им овладело нетерпение, сродни помешательству.
Поднялся ветер, дохнул морозом в лицо Тарасу, напомнил, что уже давно пришла в Москву зима, что он шагает по набережной, что Феликса больше нет в живых и что больше нет… Последняя мысль обожгла господина Михалина, его бросило в дрожь. Он отвернулся от нее, так же, как, подняв воротник пальто, отвернулся от ветра.
Придя домой, Смирнов застал Еву спящей на диване. В комнате раздавалось
– Славка… - пробормотала она, зашевелившись.
– Еда в духовке.
Он на цыпочках прошел в кухню, достал из духовки мясо с грибами, налил себе холодной водки и задумался. День выдался насыщенный, суматошный. Дискету со статьей Панкрата Раздольного так и не удалось просмотреть. Сыщик надеялся сделать это после ужина.
За едой он не переставал анализировать полученную информацию. Выходит, у господина Михалина нет алиби на ночь с первого на второе февраля. С другой стороны, зачем ему алиби, если преступления не было? Подумаешь, забрался ночью в дом? Тем более не чей-нибудь, а свой. Пусть даже не совсем свой… Что из того?
Непонятно было, почему Тарас - если это все же был он - полез через окно? У него ведь были ключи, те самые, которые он дал Смирнову. То есть Михалин имел возможность войти в дом легальным путем и проделать все, что считал нужным, в более удобный момент. А не тогда, когда ключи находились у другого человека и существовала большая вероятность столкнуться с ним в доме.
Еще загадка. Кто мог знать о решетке «с секретом», кроме Тараса? Мартов… Но он мертв. Эх, жаль, Анжелу забыл спросить! Встречаясь с ней, господин Михалин наверняка не раз пользовался загородным домом, а поскольку он отличался несобранностью, забывал ключи… следовательно, лез через окно. Анжела могла знать о «запасном входе». Но той ночью в доме побывала не она - то явно был мужчина: рослый, сильный - вылитый Тарас. Хотя, будучи осведомленной о решетке «с секретом»… девица могла проболтаться кому угодно. Ее кукольная головка совершенно свободна от нравственных принципов.
Предположим, что в Марфине побывал все-таки Тарас. Тогда возникает вопрос: с какой целью?
– Интересно, царапина на бедре или боку у него есть?
– вслух произнес Смирнов.
– Как это узнать? В баню его пригласить, что ли?
Он подложил себе еще мяса. Ева вкусно готовила, и сыщику приходилось вести постоянную борьбу с лишним весом.
Теперь статья, продолжал рассуждать Всеслав. Кто ее написал? Мартов? Но почему тогда он взял псевдоним своего друга? Михалин? Но почему он скрывает сей факт? И самое главное - по какой причине автор передумал издавать статью?
– Этого я не пойму, пока не прочитаю материал, - пробормотал сыщик.
На ходу дожевывая, он поднялся. И едва не налетел на заспанную Еву. Она стояла в дверях и смотрела на не доеденное им мясо.
– Кушать хочется, - сказала она, зевая.
– Ты куда?
– К компьютеру, - ответил Смирнов.
– Надо кое-что просмотреть.
– Посиди со мной. Ненавижу ужинать одна. Заодно послушаешь, как я съездила в Братеево. Разве ты не горишь желанием узнать тайну кровавого пятна?
Славка хотел было чистосердечно признаться, что совершенно не горит, но вовремя сдержался. Он покорно сел и робко заметил: