Третье Тысячелетие
Шрифт:
Последние его слова были для меня открытием. Туземцы осознавали, что мозг является центром мышления!
— Великий Зу приходит к вам в поселок?
— Это случилось только однажды, — ответил Токо. — То был очень, очень старый Зу. Молодые прогнали его с берега и заняли его место… Мы не мешали ему выкопать мясо из одной из наших ям. Он был голоден и так наелся, что тут же крепко уснул. Тогда мы налетели на него и закололи копьями, не потеряв ни одного человека…
— А как вы узнаете, что Великий Ша вышел на берег, чтобы рожать своих детенышей?
Токо объяснил, что, когда запасы мяса подходят к концу, они посылают
…Но на самый трудный вопрос Токо не мог дать вразумительного ответа.
— Откуда вы берете железо? — спросил я. — Где достаете наконечники копий?
— У соседнего племени. Оно живет в трех днях пути отсюда.
— А где берет оно?
— У другого племени.
— Но кто-то же делает это железо?
— Никто не знает, откуда оно берется, — отвечал Токо.
Постепенно я убедился в том, что племя живет простой, естественной жизнью. При всей тяжести этого сурового существования у туземцев не было каких-либо нравственных или социальных проблем. Так, например, продовольствие не делили — каждый брал со склада столько, сколько ему было нужно. Не было никакой видимой власти, кроме власти авторитета, не было суда. Старейшина руководил общими работами только в дни охоты. Его никто не выбирал, с течением времени обстоятельства сами выдвигали его. Не существовало склок, семейных неурядиц и каких-либо недоразумений. Не было даже размолвок. Жены естественно и беспрекословно подчинялись мужьям. А мужья отплачивали им заботой и глубокой преданностью. Внешне их жизнь казалась монотонной, без забав, без особенных удовольствий. При всем том они казались мне бодрыми, приветливыми, всегда в хорошем расположении духа. Я объяснил себе все это воздействием девственно-чистой природы.
Каждый пятый день все население поселка выходило танцевать. На невзрачных костяных дудочках игрались незамысловатые мелодии. Танцы были тоже ритмичны и просты. Начинались они очень медленно, затем темп постепенно нарастал, пока люди не начинали вертеться как в вихре. Потом танец так же постепенно начинал замедляться до полного замирания. Все это длилось несколько часов, после чего туземцы возвращались в свои жилища чуть ли не ползком.
У них было что-то вроде песен, безо всякой мелодии — монотонный речитатив, трудный для понимания. Многие слова в песнях Токо вообще не мог объяснить.
— Это животное, — отвечал он на мой очередной вопрос.
— Какое животное? — спрашивал я. — На что оно похоже?
Он только уныло качал головой: не знаю… Наверное, песни остались от эпохи, предшествовавшей оледенению, и были еще одним доказательством существования более высокой древней культуры. А однажды, после того как я долго надоедал Токо расспросами, он вдруг сказал:
— Надо будет отвезти тебя к Великому Сао. Он все знает…
Выяснилось, что Сао — самый старый человек в одном из ближайших племен. Он самый мудрый. Никто не знает, когда родился Сао. Кое-кто говорит даже, что он родился с началом мира. Но старик не любит, когда его навещают. Никуда не ходит, ни с кем не разговаривает. Целыми днями повторяет старые песни, чтобы не забыть их.
— Обязательно отвези меня
— Ты должен что-нибудь подарить ему. Он любит подарки.
— Хорошо…
— Он живет очень далеко, — предупредил Токо. — Придется ехать пять дней — все время на юг. Может быть, мы и не найдем его… Я давно не был там, возможно, уже и дорогу забыл. Но ради тебя попробую. А ты подари ему горячий ящик — Сао очень старый, и поэтому ему всегда холодно…
«Горячим ящиком» Токо называл наш плазменный камин. Тронув его впервые, он чуть не подскочил от испуга.
— Что у него внутри? — спросил он.
— Огонь! — улыбнулся я.
— Огонь не живет без воздуха! — с полным основанием сказал Токо.
Так нам и не удалось понять друг друга…
Шерман остался в поселке, а мы с Толей и Токо двинулись в дальнюю дорогу. И случилось то, чего боялся Токо, — мы заблудились в ледяной пустыне. Два дня кружили мы во всех направлениях. Наконец помог случай — мы заметили следы полозьев. Через два часа они привели нас прямо в деревню.
Токо пошел переговорить со стариком, мы остались ждать. Нас окружила большая толпа, с молчаливым почтением наблюдавшая за нами.
Наш друг вернулся довольно быстро. Его лицо было возбужденным и довольным.
— Великий Сао хочет увидеть сани, которые едут сами собой, — изрек он.
Уже по куполу мы отличили юрту старца — он был больше других. Токо вошел первым. И в его движениях, и во всем поведении чувствовалось некое благоговение перед мудрецом. Я нагнулся перед низким входом и, отодвинув кожаную занавесь, вошел следом.
Войдя в жилище, я сразу заметил: в нем намного светлее., чем у остальных туземцев. Здесь горели три ярких светильника. Великий Сао лежал не просто на полу, как было принято у других, а на широком одре, покрытом медвежьими шкурами. Он и в самом деле был невероятно старым, убеленным сединами. До этого я не видел на Регине ни одного седого человека. Лицо его было необыкновенно худым и морщинистым, причем гораздо темнее, чем у здешних туземцев. Его вдохновенные и живые глаза светились умом.
Мы остановились недалеко от входа и глубоко поклонились мудрецу. Когда я поднял голову, он уже стоял, высокий и стройный, хотя немного сутулился.
Великий Сао сделал несколько шагов, остановился передо мной, взял мои руки в свои сухие и холодные ладони. Его проницательные глаза смотрели мне прямо в лицо. Я чувствовал, что он меня изучает.
Наконец он сказал:
— Вы не из грустных…
— Нет! — отвечал я. — Мы из далеких.
— Как далеко вы живете?
— Мы не с вашей земли. Мы со звезд.
— Песни не говорят, что на звездах живут люди, — ответил Сао. — Они говорят, что звезды из огня. И этот огонь — священный и вечный…
— Это верно. Но из огня — неподвижные звезды… А те, что крутятся вокруг них, как наша, те звезды — из земли, льда и воды, Великий Сао… И вы тоже живете на такой звезде.
Старик задумался.
— Да, в одной песне есть такие слова. Но я думал, они запутанны…
— Нет, они совершенно правильны.
Он медленно покачал головой.
— Сейчас я вижу, что это так. Потому что на нашей земле никогда не жили люди вроде вас… Со светлыми волосами и голубыми глазами… Этого нет в песнях. Вы действительно пришли со звезд. — Он отпустил мои руки и повернулся к Толе: — Это твой брат?