Третий близнец
Шрифт:
– Ах вот оно что! – воскликнула Джинни. Она наконец начала понимать. – Они подбирали здоровых, агрессивных, умных мужчин и женщин, предпочтительно блондинов и блондинок, заставляли их сдавать сперму и яйцеклетки и получали пробирочный эмбрион. Но по-настоящему они были заинтересованы совсем в другом – в методике дублирования созданного ими идеального солдата. И суть эксперимента сводилась к делению эмбриона и переносу зародышей в матки донорским матерям. И это у них получилось. – Она нахмурилась. – И что же случилось дальше?…
– Могу вам подсказать, – ответил Чарльз. – Дальше случился Уотергейт. После чего все эти безумные тайные эксперименты были запрещены.
– А компания «Дженетико» продолжала существовать уже совершенно легально, как мафия, – подхватила Джинни. – И даже приносила весьма приличный доход. И эти деньги шли на финансирование исследований по генной инженерии, которыми они с тех пор занимались. Полагаю, что и мой проект был частью этой грандиозной программы.
– И в чем же она заключается?
– В выведении новой породы американцев: умных, агрессивных, белокурых. Расы господ. – Джинни пожала плечами. – Идея старая, но стала реальностью сейчас, в наши дни, с развитием современной генетики.
– Тогда зачем им продавать компанию? Не вижу смысла.
– Может, и есть смысл, – ответила Джинни. – Возможно, получив такую крупную сумму, они рассчитывали поднять исследования на новый, более высокий уровень. К тому же им нужны деньги для финансирования предвыборной кампании Пруста. Стоит ему оказаться в Белом доме, и руки у них будут развязаны. И они смогут наконец воплотить свои идеи в реальность.
Чарльз кивнул:
– В сегодняшнем номере «Вашингтон пост» напечатана статья об идеях этого Пруста. И знаете, мне бы не хотелось жить в таком обществе. Если все мы станем вдруг агрессивными и послушными солдатами, кто будет писать стихи, играть блюзы, участвовать в антивоенных маршах?
Джинни удивилась. Странно было слышать все это от профессионального военного.
– Дело не только в этом, – сказала она. – Люди не зря такие разные и многогранные, этим преследовалась определенная цель. И родившийся на свет ребенок недаром отличается от своих родителей. Эволюция – это метод проб и ошибок. Природе нельзя указывать, она решает сама. У нее есть неудавшиеся эксперименты, но их с лихвой окупают удачные.
Чарльз вздохнул:
– И все это означает, что я Стиву не отец.
– Не надо так говорить.
Он достал бумажник, вытащил из него снимок.
– Должен сказать вам кое-что, Джинни. Я слыхом не слыхивал об этих клонах, не подозревал, что здесь замешано нечто такое, но часто смотрел на фотографию Стива и пытался увидеть в нем мои черты.
– И вы их не находили? – спросила она.
– Вы имеете в виду внешнее сходство?
– Нет, я не о нем. У Стива обостренное чувство долга. Все остальные клоны плевать на него хотели, а у Стива оно есть. И это от вас!
Но Чарльз по-прежнему смотрел мрачно.
– В нем и дурное есть. Я знаю это.
Джинни взяла его за руку.
– Послушайте, Чарльз. Стив был, что называется, трудным ребенком. Непослушным, импульсивным, бесстрашным. Эдакий сгусток энергии, не так ли?
Чарльз печально улыбнулся:
– Да, это так.
– И Деннис Пинкер, и Уэйн Стэттнер были такими же. Как правило, такие дети с трудом поддаются воспитанию. Вот почему Деннис стал убийцей, а Уэйн – садистом. Но Стив резко отличается от них, и вы знаете почему. Только терпение, преданность, понимание со стороны родителей могут превратить трудного ребенка в нормального человека. А ведь Стив нормальный, вы согласны?
– Дай Бог, чтоб это было именно так. – Чарльз открыл бумажник, собираясь убрать в него снимок Стива.
Тут Джинни его остановила:
– Можно мне взглянуть?
– Конечно.
Джинни разглядывала фотографию. Она была сделана совсем недавно. На Стиве синяя рубашка в клеточку, волосы длинные. Он, смущенно улыбаясь, смотрел в камеру.
– А у меня нет ни одной его фотографии, – сказала Джинни и протянула снимок Чарльзу.
– Возьмите эту.
– Не могу. Ведь вы носите ее у самого сердца.
– Да у нас дома целый миллион снимков Стива. Просто заменю его другим, вот и все.
– Спасибо, я вам страшно признательна.
– Похоже, вы к нему неравнодушны.
– Я люблю его, Чарльз.
– Серьезно?
Джинни кивнула.
– Когда думаю, что его могут засадить в тюрьму за изнасилование, готова предложить пойти туда вместо него.
Чарльз криво усмехнулся:
– Я тоже.
– Это ведь любовь, да?
– Уверен, что любовь.
Джинни смутилась. Она вовсе не собиралась говорить все это отцу Стива. До этого момента она даже не была уверена в своих чувствах и только теперь, когда слова вырвались, поняла, что так оно и есть.
Чарльз спросил:
– Ну а он как к вам относится?
Джинни улыбнулась:
– Не хотелось бы показаться нескромной…
– Не стесняйтесь.
– Он просто без ума от меня.
– Что ж, это меня ничуть не удивляет. И дело тут вовсе не в том, что вы настоящая красавица. Вы сильный человек, это очевидно. Ему нужен рядом сильный человек, особенно в такие трудные для него дни.
Джинни испытующе взглянула на Чарльза. Пришло время попросить его и об этом.
– А знаете, вы можете мне кое в чем помочь.
– Говорите.
Всю дорогу до Вашингтона Джинни репетировала эту речь.
– Если бы я могла найти еще одну базу данных, то наверняка нашла бы и насильника. Но после публикации в «Нью-Йорк таймс» ни одно правительственное агентство, ни одна страховая компания не захотят со мной связываться. Так что…
– Что?
Джинни всем телом подалась вперед.
– В «Дженетико» экспериментировали на женах военных, они попадали в руки этих негодяев через военные госпитали. А потому, мне кажется, большая часть клонов появилась на свет именно в военных госпиталях.