Третий Храм Колумба
Шрифт:
Мысль об эксгумации деда не нравилась девушке. Он был чудесным человеком, который любил ее всем сердцем, всей кровью – то, на что не был способен отец, – и его смерть до сих пор болью отзывалась у нее в душе. Элли надеялась, что ее переход в иудаизм сможет смягчить страдания, которые причинил деду ее отец. Несмотря на все, что произошло, его внучка стала еврейкой.
«Твой дед оставил какие-то документы или инструкции для тебя, которые показались тебе необычными?» – спросил ее как-то Захария.
Беккет
«Он сказал, что нужно похоронить вместе с ним пакет», – ответила она.
«Опиши его».
Элли руками показала предмет размером примерно в квадратный фут.
«Это был запечатанный вакуумный пакет для хранения вещей, такие продают по телевизору, тонкий и легкий».
«Ты смогла разглядеть что-нибудь сквозь него?»
Девушка покачала головой.
«Я не обратила на него внимания. Дедушка оставил письменные инструкции, и я как управляющая его наследством должна была проследить, чтобы пакет похоронили вместе с ним. Я сделала это сама, положила его ему на грудь перед тем, как закрыли крышку гроба. Это было непросто. Я плакала не переставая».
Беккет вспомнила, как Захария взял тогда ее за руку, и они вместе помолились об Абираме Сагане. В соответствии с учением иудаизма душа и тело должны были со временем соединиться. Из чего следовало, что тело нужно почитать. Обычай требовал, чтобы кто-то ухаживал за усопшим, закрыл ему глаза и рот, а потом и все лицо, зажег свечи…
Элли все это сделала.
Рак быстро убил ее деда. Что же, по крайней мере, он почти не страдал. В Торе говорится, что тело следует похоронить в течение суток, и девушка позаботилась о том, чтобы погребение состоялось до заката. Она не стала его бальзамировать, а только одела в простой льняной саван и положила в скромный деревянный гроб. Ей запомнилось, как ее дед часто повторял: «Богатые или бедные, в смерти мы должны быть равны». Элли даже открыла окно, когда сидела с ним, дожидаясь похорон, чтобы его душа могла спокойно уйти. А потом она последовательно выполнила все четыре стадии траура, включая авейлут. Она не посещала вечеринок и любых развлечений в течение двенадцати месяцев.
Дед мог бы гордиться внучкой.
Теперь же Элли нашла свободный столик и села.
Ей нравилось это кафе, его мраморные столешницы, хрустальные люстры и венские стулья. Беккет узнала, что оно имеет свою историю – здесь сражались за шахматной доской Сталин и Троцкий. По вторникам с восьми часов здесь играли на стоящем в дальнем углу рояле. Элли заказала бокал вина и шницель, которые, как она уже знала, были великолепны, добавив к ним минеральную воду, и начала расслабляться.
– Вы одна? – раздался рядом с ней чей-то голос.
Девушка повернулась и увидела стоявшего в нескольких футах мужчину: около тридцати лет, стройный, тренированный, подбородок и щеки заросли двухдневной щетиной, короткая стрижка, подобная монашескому головному убору, внимательные, живые голубые глаза…
– Я одна, и мне не нужна компания, – ответила Элли.
Мужчина улыбнулся и уселся за столик.
– Я же сказала, что предпочитаю одиночество, – повысила голос Беккет.
– Вы измените свое мнение.
Элли не любила такой навязчивости.
– Вам лучше уйти, пока я не позвала кого-нибудь на помощь.
Незнакомец наклонился к ней.
– Но тогда вы не узнаете то, что я хотел вам рассказать о Захарии Саймоне.
Глава 12
Захария вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он приехал на машине из Маунт-Дора в свой отель на западном побережье. Быстро отыскав ноутбук, Саймон вошел в интернет и подсоединился к защищенному серверу в Австрии, тому самому, который использовал для передачи видео Тому Сагану. Он создал эту систему, снабдив ее чрезвычайно надежной шифрующей программой. Связавшись со своей личной секретаршей в Австрии, мужчина выяснил, что у него нет дел, требующих немедленного внимания, после чего отключил связь и заказал ужин через службу обслуживания номеров.
Саган согласился сотрудничать, подписал все бумаги и сказал, что утром приедет на кладбище.
Первая фаза была завершена.
Но времени осталось мало.
Захария читал американскую прессу, всячески восхвалявшую предстоящий саммит. Дэнни Дэниелс, президент Соединенных Штатов, которому оставался еще один год в Овальном кабинете, решил напоследок добиться прочного мира на Ближнем Востоке. К счастью, до саммита было еще четыре месяца.
Полно времени, чтобы завершить задуманное.
Но то, что искал австриец, долгое время оставалось тайной за семью печатями.
Возможно, это лишь миф?
Нет, оно существует. Должно существовать. Бог не может допустить, чтобы было иначе.
Элли Беккет подтвердила, что ее дед приказал похоронить вместе с ним пакет – вопреки ортодоксальной традиции, в соответствии с которой ничто не должно попасть в могилу вместе с телом. Еще больше Саймона убеждал тот факт, что Элли обладала информацией, которой мог располагать только левит.
Он был на правильном пути.
Иначе и быть не могло.
Конечно, левит должен был сохранять крайнюю осторожность, когда он делился своим знанием с внучкой, поручив ей дело, которое по плечу лишь мужчине. Абирам Саган не мог возложить такую ответственность на плечи Элли. Поэтому он решил проблему иначе: унес свою тайну в могилу.
Захария подумал, что, к счастью, Беккет находится под его полным контролем. Она охотно помогала ему, не зная, что поставлено на карту. Ею двигала любовь к деду и страсть к новой религии. Она искренне верила в ее постулаты.