Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград
Шрифт:
– Ладно, не буду вам мешать… – вздохнул Казаков. – Работайте. А бумажку по технике все же напиши, надо же нам представлять… и – да, кстати, Стась просил напомнить, ты ему обещал что-то там сварить. Ты уж свари, а то у него сегодня рейс… дальний.
И позорно сбежал, стараясь не слушать несущиеся вслед вопли возмущенного Колосова.
Глава X
Стась неторопливо прохаживался по площади, иронически прислушиваясь к взволнованным голосам «избирателей». Из рейса на Песталоцци вернулись рано утром, всего часа три назад. Процесс высадки ссыльнопоселенцев на остров оказался неожиданно хлопотным и неприятным. Не обошлось без тягостных сцен, пришлось прибегнуть к рукоприкладству и даже помахать пистолетом. Рыжая училка, та, что грозила членам Совета всеми мыслимыми и немыслимыми карами после прибытия воображаемых спасателей и милиции, совсем расклеилась. Когда ей предложили сойти на берег, прихватив с собой узелок с аскетическим «набором ссыльного», вчерашняя математичка закатила форменную истерику: рыдала, скулила, валялась в ногах конвоиров, даже порывалась сорвать с себя одежду и прямо тут, на палубе, отдаться всей команде, начиная с самого Крайновского и заканчивая пятнадцатилетним кочегаром Петькой Калмыковым. Что угодно, лишь бы вернуться назад, в уютное, обжитое, такое безопасное и предсказуемое тепло интерната…
В иное время Стась, может, и не отверг бы столь заманчивое предложение (ему всегда нравились женщины постарше, да и фигурка у рыжей педагогини не подкачала), но теперь, на глазах у обалдевшей команды и Котят, приставленных для охраны бдительным Казаковым… Короче, ссыльных пинками вышвырнули на песок, и «Тариэль», издевательски взвыв на прощание сиреной, отправился восвояси. «В базу», как выразился Неретин, увлекавшийся на Земле военно-морской беллетристикой.
Время, однако, было потеряно, и к бару подходили уже в темноте. Ночь выдалась туманная, и даже неестественно яркие светильники теллурийских лун не помогли малоопытным навигаторам с первой попытки нащупать Восточный фарватер, Стась чуть было не посадил тральщик на камни. Этого хватило: было решено не испытывать судьбу и не соваться в малознакомый проход в темноте. Идеи о том, чтобы потребовать по рации факелы, костры, фары грузовиков, ракетницы или даже некие мифические бочки с машинным маслом, которыми предлагалось осветить или хотя бы обозначить фарватер, были отвергнуты как панические, прожектерские и вообще – безответственные. В итоге «Тариэль» всю ночь пролежал в дрейфе, парой миль мористее бара, благо погода позволяла. С первыми лучами солнца тральщик вернулся в порт приписки, и теперь курсанты драили медяшку, наводя после похода должный плезир. Наркоммор же отправился на берег, поучаствовать в общественно-политической жизни.
Крайновский уже собирался толкнуть на площади прочувствованную речь, как вдруг увидел Маляна и Голубева. Вчерашние противники беседовали – подчеркнуто вежливо, но довольно оживленно. Стась задумчиво присвистнул и стал энергично пробиваться к ним сквозь густую толпу Котов и стажеров, на всякий случай ошивавшихся поблизости.
– Привет экстремистам! Закономерное слияние крайне правых и крайне левых сил в единый антипарламентский блок – так, кажется, Баграт? Нет, ребята, чесслово, возьмите в долю! Устроим маленький лево-правый фашизм со стабилизирующими элементами умеренного центризма. А?
– Не паясничай, Стась, – мирно попросил Андрей.
– Нет, серьезно, сенаторы, на чем сошлись-то? Интересно же!
– На Хозяевах, – с улыбкой сообщил Баграт и повернулся к Голубеву. – Значит, мир? И еще раз извини за «фашиста», тогда все действительно шло к тому.
Андрей неопределенно хмыкнул, но протянутую руку пожал и, кивнув своим, деловито направился к «газику».
– Какие хозяева? – Стась был заинтригован. – О чем это вы?
– Долго объяснять. Извини, дела. Тебя что, выборы не интересуют?
– Какие выборы, о чем ты? После гениального Танечкиного фортеля все просто, как валенок: все пять мест за тобой и твоими «теоретиками».
– Ошибаешься. – Баграт посмотрел на часы. – Я в выборах не участвую. И стажерам запретил: слишком они хорошо организованы. Без меня могут такую групповщину устроить…
– Почему без тебя? Ты же…
– Я уезжаю через час. Извини, что прерываю, но мне пора.
Баграт направился к «газику». Рядом с вездеходом стоял выведенный из гаража «Защитник». Бронированные створки капота были откинуты вверх на петлях, и в механических потрохах броневика копошились технари из колосовской группы. Крайновский недоуменно вздернул бровь и после секундного промедления начал пробираться в центр площади. Шанс стоило использовать.
ХРОНИКА ГОЛУБЕВА
…за казаковским микропереворотом последовали веселые дни разгула эмоций. Сразу после осуждения Красовского Татьяна собралась на остров вместе с ним, поставив Совет в двусмысленное положение. Казаков собрался даже голосовать на Совете помилование, но мы с Маляном сумели убедить его, что нельзя позволять правительству быть флюгером женских капризов. Это было бы подрывом авторитета и опасным прецедентом.
В сумятице, вызванной предвыборной и выборной суматохой, Татьяниным пассажем, толками о хиппарях, моим и Маляна отказами от выдвижения в консулы, Совет не обратил внимания на то, что его экс-члены не сдали личного оружия, и мне не пришлось расставаться со ставшей уже привычной тяжестью кобуры. Хотя, казалось бы, мне-то чего беспокоиться – кому придет в голову разоружать главнокомандующего нашей маленькой колонии?
Конец ознакомительного фрагмента.