Третий (не) лишний
Шрифт:
Мне было абсолютно понятно, что жизнь здесь не будет легкой и безбедной. Вся моя детская чуйка кричала о том, что я попала в еще худшие условия, чем были дома. Хотя это с какой стороны посмотреть.
– Ты любишь пряники? – еще раз улыбнувшись, спросила медсестричка.
– Люблю. Мама когда-то покупала их, и мне нравились.
Женщина потянулась к своей облезшей потрепанной сумке и выудила на свет настоящий тульский пряник в коричневой бумаге. При виде лакомства в сахарной глазури у меня увеличилось слюноотделение. Наверное, это на подсознательном
– Держи. Но не ешь сейчас весь пряник, а то перебьешь себе аппетит и не станешь обедать супом.
– Стану, – важно пообещала я и схватила лакомство, – Спасибо!
– Тебе так никакой зарплаты не будет хватать, если станешь подкармливать каждого голодранца, – недовольно поморщилась вторая медсестра. Она с неодобрением смотрела на свою коллегу и подаренный ею пряник, – И так платят копейки, а ты еще раздариваешь деликатесы направо и налево. Неудивительно, что твой муж на тебя вечно орет и грозится уйти к Катьке. Думать же надо!
– От одного пряника я не обеднею, Ольга, а ребенку хоть какая-то радость, – холодно ответила женщина, – Посмотри на нее – кожа да кости! Все, Вероника, шагай в коридор и жди Наталью Борисовну.
Я спрыгнула с кушетки и вышла за дверь. Сладкий трофей приятно грел держащую его руку и душу, в отличии от грязных светло-серых стен коридора. Облупившаяся штукатурка, отвалившиеся пласты краски и деревянный пол, выкрашенный в коричневый цвет. Так можно было описать весь интерьер всего здания.
Единственное, что мне понравилось, это – низенькие широкие подоконники, нависающие прямо над чугунной батареей. Взобравшись на один из них, выглянула во двор.
Старая почти доломанная детская площадка с несколькими каруселями, грязь, перемешанная с подтаявшим снегом, и голые мрачные деревья. Посреди этой «красоты» бегали полуодетые дети примерно моего возраста. Ребята постарше собрались группками у забора и кирпичной стены. Чем они там занимались, мне не было видно, но я точно не горела желанием хоть с кем-нибудь из них знакомиться. Возможно, я просто боялась их?
Жизнь на улице показала мне, какими жестокими и злыми могут быть мои сверстники. Не один раз компания вот таких беспризорников грубо выгоняла меня взашей из облюбованного теплого подвала, где не было крыс. Мои наивные предложения дружить всегда были жестоко осмеяны самыми нахальными мальчишками.
Поэтому сейчас я с опаской ожидала, когда мне придется знакомиться с местными детьми. Было боязно, что не смогу дать отпор или, что придется драться за свое место под здешним колючим солнцем.
Маленький откушенный кусочек пряника немного отвлек меня от грустных мыслей, но тут же пробегавший мимо мальчишка, как раз из тех, что играл во дворе, запнулся, пробегая мимо по коридору, и посмотрел в мою сторону. Наверное, его что-то задело, и он заметно рассердился. Свои эмоции, не придумав ничего лучше, мальчик решил сразу
– Эй ты! Чего тут расселась?
На вид ему было лет семь или восемь. Худенький, в тощей куртейке на рыбьем меху, и мужских ботинках, которые были ему заметно велики. Неудивительно, что споткнулся и упал. Растрепанные рыжие волосы стояли торчком, а грязный нос постоянно утирался рукавом пятнистой куртки. И только маленькие глазки смотрели на меня со злобой.
– Где хочу, там и сижу. Тебе то что?
– А ты чего мне хамишь, малявка? – тут же завелся он и весь нахохлился, показывая свою решимость.
– Сам ты малявка, а я здесь новенькая.
– Новенькая? – протянул он, – Так, значит, ты еще не знаешь местных непреложных правил?
– Каких-каких правил?
– Непреложных!
– Не знаю, что это значит, – дернула плечом, – И вообще, что ты ко мне пристал? Беги, куда бежал, а я воспитательницу жду.
Мальчик прищурил глаза и всем видом показывал, как ему не понравились мои слова.
– А ну, слезай с подоконника. Буду учить тебя нашим правилам! И первое из них – левой жрачкой всегда нужно делиться со старшими. Вот ты пряник хомячишь, отдавай половину!
Он даже подпрыгнул от нетерпения вплотную ко мне и протянул свою испачканную конечность за сладостью. За что тут же получил по ней ощутимый шлепок. Я не собиралась делиться, когда меня так нагло разводят.
– Ах ты, мелюзга противная, – заверещал он.
И как по команде на его крик из-за поворота вылетела ватага мальчишек. Увидев нас, они замерли, но уже через мгновение присоединились к своему дружку и громко выкрикивали тому слова поддержки. Все банально сводилось к тому, что меня следовало проучить «за неуважение» и «жадность».
Я и опомниться не успела, как рыжий стянул меня за ноги с подоконника и уселся сверху, дергая за волосы.
– Надо было сразу делиться, козявка! – победно ухмыльнулся он, откусывая от моего пряника.
Его друзья улюлюкали и смеялись надо мной, выкрикивая обидные шуточки. А мне хотелось расплакаться. Не успела еще даже оформиться в детдоме, как уже завела себе врагов. Ну как это возможно?
Изловчившись, я тоже умудрилась пнуть обидчика, попасть кулаком ему по носу и укусить за ухо так, что у него аж кровь пошла. Забыв, что я девчонка, я дралась так отчаянно, как не могла себе представить.
Клубок из наших тел катался по полу, периодически врезаясь в ноги толпы. Теперь группа поддержки разделилась, и кто-то откровенно поддерживал меня, а кто-то оставался верен своему другу.
К тому моменту у меня уже была разбита губа, саднила щека, и кофта свисала лоскутками с плеча.
Все прекратилось внезапно. Просто кто-то из подошедших ребят резко оттащил от меня рыжего и сам как следует ему вмазал по наглой физиономии.
– Еще раз полезешь к девчонке, и я тебя отделаю так, что мама родная не узнает. Ты меня понял? – прорычал незнакомый долговязый мальчишка.