Шрифт:
Часть первая. Нулевая фаза. Обратный отсчет
Иная реальность. Время местное
Глава первая. Там на неведомых дорожках
Что это было, Бурый не понял. Мгновение тому Леонид ощущал затылком упругость подголовника лабораторного кресла, потом – шершавую твердость полуразрушенной стены. Ярчайшая вспышка, от которой до сих пор круги перед глазами, и…
…он стоит на пригорке у обветренного до полной утраты формы, древнего придорожного камня. Коими с дохристианской эпохи обозначали перекрестки или указывали направление пути. Проложенная рядом гораздо более новая каменная мостовая, в стиле via romea, вряд ли нуждалась в древнем указателе, но и сносить его строители не стали. Достопримечательность.
На дворе раннее летнее утро. По левую руку только-только выползало из-за горизонта солнце. А прямо и вниз – водопадом шумел городок, больше похожий на старинную часть какой-нибудь Тортуги, чем на современный поселок.
Почему Леониду на ум пришло именно такое сравнение? Наверное, потому что в пиратских поселениях самая важная часть – место, где можно сбыть добычу. А на вырученные пиастры и дублоны приобрести что-нибудь другое. Более необходимое в домашнем хозяйстве. Например – бочонок рома.
Так вот этот самый базар начинался прямо у подножия пригорка, буквально прижав стекающую вниз дорогу. Натуральный стихийный рынок. Беспорядочное смешение лавочек, палаток и просто лотков. Порою торговая точка образовывалась из мешка, на котором восседал «негоциант» или баула у его ног.
За рынком виднелись дома жилого сектора. В большинстве одноэтажные особнячки, радующие глаз красными черепичными крышами и разнообразием флюгеров. От традиционных золотых петушков и стрелок до вычурных корабликов и других полетов фантазии мастеров кузнечного дела и чеканки. При этом все флюгеры указывали разное направление ветра… Даже на соседних зданиях.
Имелись в городке и более высокие постройки. Штук десять. Не храмы, насколько Леонид разбирался в культовых сооружениях, но и не жилье. Скорее, здания административно-общественного пользования. По аналогии с современностью – мэрия, банк, поликлиника, школа, участок или что-то в этом духе. И конечно же, назидательно устремленный в небеса палец пожарной колокольни.
Все та же мостовая, целая и невредимая после плотного контакта с рынком, пропетляв между домами, упиралась в причал, за которым аж до горизонта поблескивала синяя водная гладь. Логично. Как мудро вопрошали древние, зачем нужна дорога, если она не ведет к храму… или в порт.
На рейде мерно покачивались два больших судна и пяток габаритами поменьше. Еще один корабль стоял у причала. Все парусники. Те, что побольше, с тремя мачтами, меньшие – с одной центральной. Точнее определить класс кораблей Бурый не мог, не его специальность.
– «Коготь» заходи, слева! Я прикрою! Гм… Ну, ни фига себе! И что это было? Офигеть…
Леонид мог бы поклясться чем угодно, что всего полсекунды тому взирал на пейзаж в гордом одиночестве, а сейчас по другую сторону «скифской бабы», пригнувшись, словно укрываясь от кого-то, стоял Лысюк. С интересом оглядываясь по сторонам и выражая восхищение увиденным в произвольной форме.
– Японский городовой! Натуральный Содом и Гоморра!
– Всюду-то вы, господин офицер, побывали. Все видели… – насмешливо ответил Леонид, перефразируя известный анекдот. – А вот мне…
– Не знаю, где находится и как выглядит ваш Содом… – влился в мужской разговор звонкий девичий голосок. – Зато на художество французских импрессионистов это буйство красок и всех оттенков радуги очень похоже. Джину Джейниэчику [1] наверняка понравилось бы…
– В Израиле… – объяснил Леонид. – Не в том смысле, что мы оказались в Израиле. Упомянутые Виктором Содом и Гоморра там расположены.
1
Французский художник.
– Ну, а мы с вами в… игре! – с многозначительной паузой и армейской прямотой добавил Виктор. – Как и было обещано Пилюлем. С чем всех и поздравляю. Круто, ты попал на ТиВи. Ты попал… Ты звезда. Кстати о звездах… Оленька, ты в этом платье одно сплошное обаяние и очарование. Интересно, кем тебя определили? Авантюристкой, воровкой или мошенницей?
– Какая еще воровка?! – возмутилась девушка. – Сами вы…
– Работники ножа и топора, романтики с большой дороги… – дурачась, фальшиво пропел Виктор.
Но все же Лысюк был прав. Как в отношении девушки, так и в характеристике, данной себе и Леониду.
Наряженная в длинное приталенное платье из тонкого зеленого панбархата, с расшитым цветным люрексом лифом, вместо современного летнего набора – топик, шорты и босоножки на каблучке, – девушка выглядела настоящей сказочной красавицей.
Особенно стильно смотрелся витой обруч, удерживающий золотистые волосы, ставшие если не гуще, то значительно длиннее. В жизни они едва касались плеч, а сейчас свободно струились до широкого пояса с прицепленным к нему вполне увесистым кошелем.
А поскольку такая красота и богатство не должны быть беззащитными, за тот же пояс, но под правую руку, были заткнуты кожаные ножны с кинжалом. Самого ходового в мирной жизни размера. Сантиметров тридцать. И ногти почистить, и колбаску порезать, и щепу с полена настрогать. Типичная зажиточная горожанка условно-игрового средневековья.
Зато на одежде мужчин компьютер сэкономил с прижимистостью Плюшкина и прапорщика Шматко. Выбеленные солнцем, изрядно поношенные полотняные штаны и длинная рубаха навыпуск. Даже вместо обязательного пояса и то – обрывок веревки, размочаленной на концах. И ни ножа, ни кошелька. А еще, очевидно, для полного правдоподобия, оба оказались босыми.