Третий Проект. Том I "Погружение"
Шрифт:
Таких примеров – тысячи. Когда-то их собирали. О них рассказывали. На них учили. Как теперь учат по «Бригаде».
И точно так же люди являли чудеса в труде. Возьмем всего лишь один регион – Прикамье, которое стало одной из индустриальных баз СССР в 1942 году. Забойщик шахты «Капитальная» П.Поджаров в марте 1942-го выдавал за смену десять норм. Бригадир Масков с Пермского моторостроительного завода давал за смену 800 процентов выработки, слесарь-инструментальщик Рыжов – до тысячи процентов. Были люди, которые и по 36 часов из цехов не выходили. В декабре 1941 года в Пермь эвакуировали Владимирский граммофонный завод. Станки устанавливали прямо на снег, в открытом поле, начав работать на следующий день, давая стране мины, бомбы и взрыватели для снарядов. Уже в марте 1942-го поднялись здания цехов. Потом этот завод станет частью русской автомобильной индустрии. (Издание «Пермская область», 2000 г. )
Сейчас людей той эпохи принято считать идиотами. Но именно благодаря им русские сумели выстоять в 1942 году, когда немцы, захватив огромные территории нашей страны, уже превосходили Россию и по числу людей, и по промышленной мощи. Заслуга Сталина – в том, что он смог придать такую веру и самоотверженность обществу. Он сумел дать своей магической цивилизации свой стиль везде – в кино, архитектуре, музыке, живописи. Даже в технике. Да, сталинский стиль не признавал сексуальной свободы – но ведь весь мир тогда ее не признавал, и половая революция на Западе грянет лишь во второй половине 1960-х. Дух захватывает при мысли о том, каких высот наша страна могла достичь благодаря этому, если бы ей не пришлось пережить страшного разорения 1941-1945 годов.
Именно эти великие свершения сейчас, в 2000-х годах, особенно резко контрастируют с картинами жалкого настоящего России. Они вызывают к жизни новый культурный феномен: некоммунистического, интеллектуального сталинизма.
Это становится модным. Сталинская эпоха, как оказалось, обладает своими чарами. Характерен пример Виктора Суворова, который еще в начале 1990-х в своих сенсационных книгах вроде «Ледокола» выступал ярым антисоветчиком, но уже несколько лет спустя стал петь хвалебные оды в честь Сталина, полностью оправдывая, например, уничтожение старой военной верхушки в 1937 году (книга «Очищение»). Нынешний «король детектива» Бушков, чьи книги расходятся миллионами экземпляров, тоже известен как почитатель Сталина. Кстати, рекомендуем вам его цикл «Красный монарх». Наши мысли во многом совпадают.
Три контура политической системы
Теперь о пятой, политической задаче Красного императора. Сталину почти удалось создать уникальную, не имеющую аналогов политическую систему, где взаимодействовали три блока, три контура, три структуры. Речь идет о партии, исполнительной власти и системе Советов и общественных организациях.
Партия выполняла функции целеполагания. Она задавала направление. Она контролировала путь движения к цели, расставляла кадры, обеспечивала развитие общества. Партия, ее руководящий отряд, который Сталин называл орденом меченосцев, как раз и призвана была стать той силой, которая обеспечит превращение Новой реальности в мир Красной империи. Именно партия отвечала за материализацию реальности, за наполнение ее энергией веры миллионов, десятков миллионов советских людей. За создание нового общества. Партия по мысли Сталина выступила ответом Западу и его тайным обществам – от тамплиеров до масонов, ответом хозяевам мирового времени, тайным управителям истории.
Партийцам император отводил роль рыцарей нового мира, силы, изменяющей социодинамику мира. Но в отличие от Запада, Сталин вывел эту силу из-за кулис и сознательно поставил в центр новой реальности, превратил ее в стержень своей политической системы. Все логично: партия ставит цели и направляет движение. Система Советов и общественные организации – комсомол, профсоюзы, Осоавиахим – обеспечивают связность советского общества. Правительственные структуры отвечали за выполнение «планов партии – планов народа». Успехи социалистического строительства, победа в тяжелейшей войне, восстановление страны из пепла после 1945 года – вот самые зримые свидетельства успешности сталинской системы. Она и впрямь была очень работоспособной, правда, при одном условии: в ней должен присутствовать Иосиф Виссарионович или сравнимый с ним по масштабу руководитель. Собственно говоря, он являл из себя капитул «ордена меченосцев».
Но ушел грозный император – и сгинул капитул. Осталась одна «пехота». В лучшем случае – с «полевыми командирами». Партия после смерти Сталина какое-то время еще могла решать стратегические задачи, но уже утратила дар провидческого мышления. Почему так случилось? На то есть тьма объективных и субъективных причин, но главенствует тут жестокий закон истории: выдающиеся создатели новых обществ практически никогда не оставляли достойных преемников. Учеников – да, продолжателей – да, а преемников – нет. Вот и Сталин оставил после себя выпестованных им, отобранных в жесточайшей селекции военачальников, хозяйственников и администраторов, но не политиков. И это не вина Красного императора. Это – судьба…
Творец имперской культуры
«Новая реальность требует и новой культуры. Старую культуру, этот груз предрассудков ненавистного прошлого – на свалку!» Так считали большевики.
«Все богатство культуры должно быть востребовано новой реальностью. Культура должна стать животворящей почвой новой жизни!» Так утверждал Сталин. Как говорится в сегодняшней рекламе, почувствуйте разницу.
Культура в сталинском СССР выступала технологией воплощения идеала – образа возможного, вероятного и желаемого будущего. Сталинская культура настраивала психические контуры людей. Именно она должна была убедить советских людей в реальности нового мира. И прежде всего – убедить молодежь. Мечта может сбыться «здесь и сейчас». И это удавалось!
Внешне культура и искусство сталинской эпохи имели внешне вполне реалистичный вид. Они представали убедительными почти до документальности, но в глубине своей несли образ не окружающего мира, а становящейся реальности, которой только предстоит появиться на свет. Добро побеждало зло, а взаимопомощь – эгоизм. Чтобы культура могла выполнить свою миссию, советский народ должен был понимать язык ее сообщений. А потому в 1930-х годах во всех мало-мальски значимых населенных пунктах открываются дома и дворцы культуры. Везде – от городов-гигантов до рабочих поселков. В них трудящиеся не просто получают основы знаний по культуре и искусству, а буквально вовлекаются в творчество. Играют в народных театрах, занимаются в изостудиях, снимают любительские фильмы, творят в литературных кружках. Сегодня, в нынешней РФ, это кажется диким, если не сказать – глупым. Но именно так оно и было!
А когда грамотность стала по сути всеобщей, а наиболее молодая и деятельная часть советских граждан овладела языком культуры, началась вторая фаза сталинского культурного плана. Именно искусство стало алхимической технологией превращения текущей Реальности в мир Счастливого Завтра. Завтра неизбежного и кое-где уже наступившего.
Отдельная тема – сталинская архитектура. Сегодняшнему читателю невозможно представить себе то потрясение, которое испытывали люди того времени, впервые попадая на ВДНХ или в столичное метро, оказываясь у гостиницы «Москва» или здания Университета на Воробьевых горах. Старая Россия была в основном деревянной и двухэтажной. Лишь силуэты церквей оживляли пейзаж ее провинциальных городов. А тут перед зачарованными зрителями представало нечто, что походило на гигантский звездолет, готовый оторваться от земли и унестись к звездам. Шпиль Университета пронзал облака. А ВДНХ виделся городом Солнца, городом будущего. Поражало и посещение дворцов пионеров, похожих на античные храмы, и огромных, утопающих в зелени парков культуры и отдыха, и исполинских стадионов. Попадая в этот мир из коммуналок и бараков, человек воочию убеждался: уже сегодня в стране Советов удалось обустроить коллективную жизнь. А завтра черед дойдет и до личного мира каждого из граждан.
А литература? Не верьте тем, что Сталин подавил литературное творчество. Чушь все это. Творили при личной поддержке Императора Булгаков и Ахматова, Алексей Толстой и Шолохов. Вся страна зачитывалась в те годы новой советской беллетристикой, отечественными детективами, приключенческими и фантастическими книгами. И так далее. Можно написать подобное о музыке, живописи и театре.
«А как быть с уничтоженными сталинской машиной репрессий режиссером Мейерхольдом и поэтом Мандельштамом?» – ехидно спросит иной читатель. – «Как быть с затравленным Платоновым и сломленным Зощенко? И с остальными тоже?»