Третий Рим
Шрифт:
Может быть, мальчики сочинили историю о болезни царевича в угоду Шуйскому? Такое предположение убедительно опровергается показаниями взрослых свидетелей.
Трое видных служителей царицына двора — подключники Ларионов, Иванов и Гнидин — показали следующее: когда царица села обедать, они стояли «в верху за поставцом, ажно, деи, бежит в верх жилец Петрушка Колобов, а говорит: тешился, деи, царевич с нами на дворе в тычку ножом и пришла, деи, на него немочь падучая… да в ту пору, как ево било, покололся ножом сам и оттого умер». Итак, Петрушка Колобов сообщил комиссии то же самое, что и дворовым служителям через несколько минут после гибели Дмитрия.
Показания Петрушки Колобова и его товарищей подтвердили Марья Колобова, мамка Волохова и кормилица Тучкова. Свидетельство кормилицы отличалось удивительной искренностью. В присутствии царицы и Шуйского она называла себя виновницей несчастья: «…она того не уберегла, как пришла на царевича болезнь черная… и он ножом покололся…».
Спустя некоторое время нашелся восьмой очевидец гибели царевича. Приказной царицы Протопопов на допросе показал, что услышал о смерти Дмитрия от ключника Толубеева. Ключник, в свою очередь, сослался на стряпчего Юдина. Всем троим тотчас устроили очную ставку. В результате выяснилось, что в полдень 15 мая Юдин стоял в верхних покоях «у поставца» и от нечего делать смотрел в окно, выходившее на задний двор. По словам Юдина, царевич играл в тычку и накололся на нож. Юдин знал, что Нагие толковали об убийстве, и благоразумно решил уклониться от дачи показаний следственной комиссии. Если бы его не вызвали на допрос, он так ничего бы и не сказал.
Версия нечаянной гибели царевича содержит два момента, каждый из которых поддается всесторонней проверке. Во-первых, болезнь Дмитрия, которую свидетели называли «черным недугом», «падучей болезнью», «немочью падучею». Судя по описаниям припадков и их периодичности, царевич страдал эпилепсией. Как утверждали свидетели, «презже тово… на нем (царевиче. — Р.С.) была ж та болезнь по месяцем безпрестанно». Сильный припадок случился с Дмитрием примерно за месяц до его кончины. Перед «великим днем», показала мамка Волохова, царевич во время приступа «объел руки Ондрееве дочке Нагова, едва у него… отняли». Андрей Нагой подтвердил это, сказав, что Дмитрий в великое говенье у дочери его «руки переел», а прежде «руки едал» и у него, и у жильцов, и у постельниц: царевича «как станут держать, и он в те поры ест в нецывенье за что попадетца». О том же говорила и вдова Битяговского: «Многажды бывало, как ево (Дмитрия. — Р.С.) станет бити тот недуг и станут ево держати Ондрей Нагой, и кормилица, и боярони, и он… им руки кусал или, за что ухватил зубом, то объест».
Последний приступ эпилепсии у царевича длился несколько дней. Он начался во вторник. На третий день царевичу «маленько стало полежче», и мать взяла его к обедне, а потом отпустила на двор погулять. В субботу Дмитрий второй раз вышел на прогулку, и тут у него внезапно возобновился приступ.
Во-вторых, согласно версии о самоубийстве, царевич в момент приступа забавлялся с ножичком. Свидетели описали забаву подробнейшим образом: царевич «играл через черту ножом», «тыкал ножом», «ходил по двору, тешился сваею (остроконечный нож. — Р.С.) в кольцо». Правила игры были несложными: в очерченный на земле круг игравшие поочередно втыкали нож, который следовало взять за острие лезвием вверх и метнуть так ловко, чтобы он, описав в воздухе круг, воткнулся в землю торчком. Следовательно, когда с царевичем случился припадок, в руках у него был остроконечный нож. Жильцы, стоявшие подле Дмитрия, показали, что он «набросился на нож». Василиса Волохова описала случившееся еще точнее: «…бросило его о землю, и тут царевич сам себя ножом поколол в горло». Остальные очевидцы утверждали, что царевич напоролся на нож, «бьючися» или «летячи» на землю. Таким образом, все очевидцы гибели Дмитрия единодушно утверждали, что эпилептик уколол себя в горло, и расходились только в одном: в какой именно момент царевич уколол себя ножом — при падении или во время конвульсий на земле.
Могла ли небольшая рана повлечь за собой гибель ребенка? На шее непосредственно под кожным покровом находятся сонная артерия и яремная вена. При повреждении одного из этих сосудов смертельный исход неизбежен. Прокол яремной вены влечет за собой почти мгновенную смерть, при кровотечении из сонной артерии агония может затянуться.
После смерти Дмитрия Нагие сознательно распространили слух о том, что царевича зарезали подосланные Годуновым люди. Правитель Борис Годунов использовал первый же подходящий случай, чтобы предать Нагих суду. Таким случаем явился пожар Москвы. Обвинив Нагих в поджоге столицы, власти заточили Михаила Нагого и его братьев в тюрьму, а вдову Грозного насильно постригли и отправили «в место пусто» — на Белоозеро.
При Грозном в России сложилась имперская система власти. Учредив опричнину, царь разделил дворянское сословия надвое, натравив одну половину на другую. Непосредственный эффект его политики был огромен: царь утвердил свою неограниченную личную власть. Но долговременные последствия его политики были катастрофическими. Политическая опора монархии оказалась расщеплена, вследствие чего структура власти лишилась стабильности. Раскол дворянского сословия не был преодолен после отмены опричнины. Он продержался 20 лет сначала в виде «удела», а затем в виде «двора». Пока существовал «двор», существовала опасность возврата к террору. После смерти Ивана IV Б. Я. Бельский пытался совершить переворот, но потерпел неудачу. Борис Годунов проявил подлинную государственную мудрость, распустив «двор» в 1587 г. и покончив тем самым с политическим наследием Грозного. Последующее столкновение его с аристократией не привело к возрождению опричнины. Конфликт был разрешен без погромов и резни. Вскоре после гибели бояр И, П. Шуйского и А. И. Шуйского Борис вернул из ссылки Василия, Дмитрия и Ивана Шуйских и даже поручил Василию розыск о смерти царевича Дмитрия.
Преодолев политический кризис, правитель Борис Годунов провел в жизнь крупнейшие социальные реформы, консолидировавшие дворянское сословие. Он освободил от подати («обелил») барскую запашку в дворянских усадьбах. Его реформа провела резкую разграничительную линию между привилегированным дворянским сословием и податными низшими сословиями.
В годы правления Годунова произошли кардинальные перемены в положении крестьян на Руси. В середине XVI в. крестьяне имели право уйти от землевладельца по окончании сельских работ в Юрьев день (в конце ноября), Однако в конце века они утратили это право.
Как и при каких обстоятельствах сформировался крепостнический режим в конце XVI века? Для русской истории этот вопрос имеет первостепенное значение. Феодальные архивы сохранили важнейшие крестьянские законы, изданные в правление Ивана Грозного, Бориса Годунова и первых Романовых. В длинной цепи недостает лишь одного, но зато самого важного звена — закона об отмене Юрьева дня, покончившего с крестьянской свободой.
Ученые ищут решения проблемы закрепощения уже более 200 лет. В ходе дискуссии были выдвинуты две основные концепции. Одна воплотилась в теории «указного» закрепощения крестьян, другая — в теории «безуказного» закрепощения.
Известный русский историк В. Н. Татищев считал, что крестьян закрепостил Годунов специальным законом 1592 г. После смерти злосчастного Бориса текст его закона был затерян, да так основательно, что никто не смог его разыскать.
Слабость «указной» теории заключалась в том, что она опиралась не на строго проверенные факты, а на догадки. Отметив это обстоятельство, В. О. Ключевский назвал исторической сказкой мнение об установлении крепостной неволи Годуновым. Не правительственные распоряжения, утверждал он, а реальные условия жизни, задолженность крестьян положили конец крестьянским переходам.
Благодаря трудам Б. Д. Грекова в советской историографии утвердилась гипотеза, согласно которой Юрьев день был упразднен в России указом Ивана Грозного о введении «заповедных лет», изданным в 1581 г., но не разысканным до сего дня. В работах советских историков «указная теория» закрепощения возродилась, но закрепощение стали связывать с именем Ивана IV.
Чем значительнее историческое явление, тем больше вероятность того, что оно отразится в источниках и в памяти современников. Утрата, быть может, самого значительного из указов Грозного удивительна сама по себе. В источниках времени Ивана IV отсутствуют какие бы то ни было указания на «заповедные годы». Впервые это понятие фигурирует в документах эпохи Бориса Годунова. В 1590 г. Поместный приказ выдал жалованную грамоту городу Торопцу, в которой можно обнаружить четкие сведения о нормах «заповедных лет». На основании грамоты жители Торопца получили разрешение вернуть на посад своих тяглецов (людей, плативших государеву подать — тягло), которые ушли на земли помещиков и монастырей «в заповедные лета». Торопецкая грамота вносит поправку в теорию «заповедных лет». Основной «заповедной» нормой считали формальное упразднение Юрьева дня. Однако торопецкий документ говорит не о крестьянах, а о посадских людях, никакого отношения к Юрьеву дню не имевших. Наряду с городами нормы «заповедных лет» распространялись на сельскую местность. Известно, что помещики возвращали себе крестьян, ушедших от них в «заповедные годы». Достоверные источники приказного происхождения 1590–1592 гг. позволяют обнаружить наиболее характерные черты «заповедного» режима, находившегося в то время в процессе формирования: «заповедь» имела в виду налогоплательщиков города и деревни; механизм «заповедного» режима приводила в движение инициатива отдельных землевладельцев и феодальных городов; «заповедные лета» функционировали как система временных мер. Можно отметить и еще одну характерную особенность. В большинстве правительственных распоряжений о возвращении тяглых горожан и крестьян на старое место жительства нет термина «заповедные лета». Как видно, нормы «заповедных лет» возникли не из законодательного акта, а из практических распоряжений властей. Финансы стали одной из главных пружин этого механизма.