Третий шеар Итериана
Шрифт:
— Ах, да. Это ведь тот самый? — Фер повертел портсигар в руках. — Прости, он не был для меня чем-то памятным. Просто статусная вещица, приобрел по случаю, курю-то я нечасто.
— Я вообще не курю, — хмуро проговорил шеар. — Тогда еще бросил. А вещицу твою статусную в кармане таскал. На удачу.
Удача выкинула фортель, привела в Итериан. Портсигар стал памятью не столько о первой встрече с Фером, сколько о былой беззаботной жизни вора и оставленном мире.
— Наверное, для тебя он важнее, — флейм попытался вернуть
— Нет. Если не нужен, можешь выбросить.
— Почему? — озадачился дядюшка. — Почему ты решил отдать мне его сейчас?
— Избавляюсь от прошлого. Нельзя же вечно жить с этим?
Фернан промолчал. Как всегда.
Тьен много лет ждал, чтобы он сам начал этот разговор, — не дождался. А жить с этим, действительно, нельзя.
— Фер, я знаю, что это ты выдал нас с мамой Вердену.
Выдержка и теперь не изменила флейму. Не дрогнул. Взгляда не отвел.
— Откуда?
Оправдываться не стал — уже хорошо.
— Догадался.
И Феру повезло, что не сразу. Сразу Тьен не понял бы. И не простил бы. Но в первые годы не задумывался, и опыта не хватало. А потом судил уже по-другому, и если и злился на родственника, так лишь за то, что тому так и недостало смелости признаться самому.
— Трудно отыскать одного единственного человека во всем множестве миров, — вздохнул шеар. — Невозможно. Даже с даром четырех. Люди слишком похожи друг на друга, их слишком много. А мама была тогда уже человеком. Конечно, за тобой могли проследить, но Вердену пришлось бы держать тебя за руку, наверное. Флеймы быстрее других стихийников перемещаются как внутри миров, так и между ними. Огонь выжигает следы. Правитель мог вынудить тебя признаться, где она спряталась, но в этом случае ты не стал бы скрывать. Так что…
Тьен развел руками, не зная, что еще можно добавить.
— Давно догадался? Почему же сказал только сейчас? — как о портсигаре спросил Фер, медленно выговаривая слова.
И шеар так же, как о портсигаре, ответил:
— Избавляюсь от прошлого. Ты сам не устал с этим жить?
Устал. По глазам видно, по поникшим плечам и опустившимся уголкам губ.
Но молчал. Не верил, что Тьен поймет. Боялся, наверное. Может, и не его самого, а разочаровать, утратить доверие…
Но как, как можно доверять тому, кто сам тебе не доверяет?
Разве он не показал, что изменился за эти годы? Поумнел, научился сдерживаться.
Если бы не так, давно бы Феру все высказал.
Но понимал же, что смысла в этом никакого, кроме как потоптаться по дядюшкиной больной совести. И шанс ему давал самому избавиться от этой боли…
— Аллей не понимала, — выговорил в конце концов флейм. — Не видела. Стала совсем человеком. Ты слишком быстро взрослел, а она не замечала этого. Саламандры почти в открытую разгуливали по твоей комнате…
— Но ты ей не сказал.
— Должен был, — произнес Фер покаянно. — Но Аллей… Она многого не понимала, не относилась с должной серьезностью. Ты родился шеаром. А шеар принадлежит Итериану.
Именно этого мама и не могла принять. Ни в отношении Тьена, ни, еще раньше, — Холгера.
— К тому же оставаться в этом мире было опасно для тебя, — продолжал Фер. — Неизвестно, как отреагировали бы люди на твои способности. На кострах тогда уже никого не жгли, но какой-нибудь религиозный фанатик… или просто испуганный человек… И тебе нужно было учиться. Лабиринт. Я плохо представляю, что это, но все знают, что шеар становится шеаром, лишь пройдя лабиринт…
— Ты понимал, что она не захочет отдать меня, и не сказал ей ничего.
— Нет. Я знал, что ей придется отпустить тебя, и не хотел быть тем, кто сообщит ей об этом. Я любил Аллей, она была самым близким мне существом. И если я был не прав, то гораздо раньше, когда не помешал ее отношениям с Холгером.
— А мог бы? — недоверчиво спросил Тьен.
— Мог попробовать, — Фернан медленно дошел до диванчика в углу и сел, уронив голову в ладони. — Она ведь действительно не понимала… И когда сорвалась сюда. Аллей всегда была легкомысленной… Прости, в самом деле была. Но отказ от родной стихии был огромнейшей ее глупостью.
— Она надеялась, что сможет все исправить?
Флейм поморщился:
— Да. Думала, что если Холгер захочет вернуть ее, то вернет и крылья. Полагала, шеару это под силу. Она…
— Вела себя как неразумный человек, а не как дочь воздуха, — жестко закончил за дядю Тьен. — Или еще хуже — как влюбленная дура, мнящая, будто стоит хлопнуть дверью и забрать ребенка, и любовник приползет к ней на коленях. Но как бы там ни было, это — не повод, чтобы убивать ее. А ее убили!
— Мне неизвестно, кто это сделал, — затряс головой Фер.
— Я знаю, — выдохнул, успокаиваясь, Тьен.
— Когда это случилось, я искал ответа. У Вердена. У Холгера. Но… их бесполезно было расспрашивать.
— Это я тоже знаю.
Шеар прислушался к доносившимся из-за двери голосам. Дети вернулись в столовую, Софи подала десерт — пора к столу.
— Что было, то было, Фер. Не скажу, что ты поступил правильно, но и осуждать не могу. Ты сделал выбор. С точки зрения шеаров — верный. Но если есть еще что-то, о чем ты умолчал, лучше скажи сейчас.
— Есть, — решился спустя почти минуту молчания Фер. — Я встречался с Верденом, чтобы рассказать о тебе. Но к Аллей ходил не он.
Тьен задумчиво кивнул:
— И это я знаю.
Флейм не сразу сумел погасить новую вспышку удивления.
— Я со всем разберусь, — то ли ему, то ли самому себе пообещал шеар. — Уже скоро. А тебя хочу попросить кое о чем. Присмотри за Софи в мое отсутствие. Я не думаю, что ей что-то угрожает, но мне будет спокойнее, если ты останешься с нею.
— Доверяешь ее мне? — с сомнением уточнил Фер.