Третий шеар Итериана
Шрифт:
— Нет.
После переезда Тьену показалось, что Генрих немного отошел от тех мыслей. Но нет. Лэйд радовался настоящему, а прошлое по-прежнему грызло сердце.
Значит, нужно пройти через это еще и ради него. Месть не принесет избавления, но правда — быть может.
— Тогда возьми, — шеар протянул человеку небольшой гладкий камушек. — Пусть будет при тебе. Спрячь, а лучше вшей в одежду. Он защитит тебя от любых стихийных чар, даже от Холгера.
Не зря же он промучился с оберегом всю ночь.
— Если придется возвращаться без меня,
— Думаешь, придется? — нахмурился Лэйд.
— Нужно быть готовыми ко всему.
Потом — уже не страшно. Холгер не опустится до… мести, да. До того, чтобы срывать злость на его близких. Но во время… если сочтет, что сможет воздействовать на него, используя отца… У него ничего не получится, даже без этого камушка. Только личное вмешательство четырех позволит правителю использовать силу. Но Тьен старался обезопасить себя от любых неожиданностей.
— Завтра, — напомнил он, словно в том была нужда.
— Завтра, — кивнул Генрих. — Приготовлю парадный костюм.
Софи собиралась походить по ателье и салонам, чтобы выбрать платье. Сказала, что жениху все равно не положено раньше срока видеть невесту в свадебном наряде, вот она и решила в его отсутствие.
Но он все равно посмотрит, когда вернется. Потому что любопытно, и в приметы он не верит. Если бы верил, может, и не ходил бы никуда…
Сколько лет прошло с тех пор, как он задумал это?
Много.
Эта мысль не давала ему покоя с того дня, как они с Генрихом побывали в некоем доме на окраине людских кварталов…
Сначала казалось, что ничего не получится.
Он пытался и не раз, но…
А потом понял.
И другие поняли бы, если бы хоть на миг могли предположить, что подобное возможно.
Старушка Йонела, сама не подозревая, почти дала ответ. Тьма не придет в Дивный мир извне, но ее достаточно в сердцах его обитателей. И только он, шеар-полукровка, способен управлять ею в Итериане.
Чужая тьма отзывалась на ту, что жила в его душе.
В тех, кто позвал его тогда, надеясь на поддержку в заговоре против правителя, ее было немало. Потому и усилий не потребовалось, чтобы ильясу материализовался, готовый исполнить его неосознанный приказ. А потом он пытался призвать темного, оставшись наедине, — и ничего…
Понадобилось время, чтобы понять. И несколько десятков экспериментов.
Осторожно, чтобы никто не догадался, он призывал темных слуг на миг и тут же развеивал. На собраниях старейших, где изредка, но бывал. На встречах с детьми стихий, мечтавшими увидеть «спасителя». На нудных празднествах, куда, если бы не это, его и силой не приволокли бы…
Никто ничего не заметил.
Лишь легкое беспокойство, неосознанная тревога, сквознячок по коже…
В каждом есть тьма. Хотя бы маленькая частичка.
Даже в шеарах.
Пусть Холгер и не убивал его мать, но он покрывает убийцу. Душа его полна сомнений, а сомнения — благодатная почва для того, чтобы тьма проросла и укоренилась.
И Йонела — не самое светлое создание. Да еще и стара, а с годами тьма в таких как она лишь набирает силу.
Старые, старейшие. Мудрейшие и сильнейшие, как сказал он Эсее. За долгие жизни главы родов накопили не только опыт. И когда они соберутся вместе…
Холгеру его не остановить. Никому не остановить.
Но кое-кто попытается.
Кое-кто, кому он не желал бы навредить.
И на этот случай у Тьена тоже имелся план.
До назначенного Холгером времени оставалось несколько часов, как раз хватит, чтобы наведаться в столичный дом Генриха и переодеться, дабы подобающим образом выглядеть на приеме. А там еще в одно место успеет…
Здесь, в их мире, было раннее утро, и Софи еще спала. Шеар разбудил ее поцелуем, погладил по щеке.
— Мне пора.
— Уже? — встрепенулась девушка, но он не позволил ей вскочить с постели.
— Спи, тебе-то спешить не нужно, — улыбнулся он. Дунул шутливо в лицо. — К ужину буду. Стащу там у них каких-нибудь сладостей.
— Тьен, — Софи поймала его за руку, когда он уже собирался уйти. — Ты… осторожнее, хорошо?
Будто чувствовала то, о чем не могла знать.
— Хорошо.
Хотел поцеловать ее в последний раз… Но из-за того, что вдруг подумал так, не стал.
Не в последний. Вернется и поцелует.
Особняк Генриха, так и не ставший Тьену настоящим домом, встретил угрюмым молчанием.
Чистые, будто бы успевшие позабыть о жильцах комнаты. Картины. Книги на полках. Приятные глазу, но чуждые сердцу безделушки. Ничто здесь он не мог бы назвать своим. Даже комнату, в которой провел не одну ночь.
Вошел и, не осматриваясь, направился к огромному шкафу, занимавшему целую стену.
С выбором одежды не мудрил. Черное и красное отбросил сразу — ни к чему ему выглядеть словно опереточный злодей. Остановился на бежевой рубашке с затейливой вышивкой на рукавах и по вороту и удобных светло-серых штанах из тонкой шерсти. Подпоясался широким шитым серебром поясом. Набросил сверху накидку без застежек и рукавов: шелк, спадая до пола широкими складками, отливал сталью. Скромно, неброско, но поводу наряд вполне соответствует. Даже невысокие сапоги из прочной графитовой ткани, обувь для торжественных приемов не самая подходящая, в целом смотрелись пристойно. Уж к внешнему виду, как бывало, правитель с ходу не придерется.
Генрих искал что-то в своей спальне. Уходя впопыхах, он оставил тут немало нужных вещей и, должно быть, хотел приготовить их, чтобы забрать с собой после приема.
— Я отлучусь, — предупредил его шеар. — Не волнуйся, не опоздаем.
Отец до назначенного срока провозится у себя, а Кеони должен встретить командира уже во дворце. Холгер наверняка уже знал, что он здесь, но прямой слежки Тьен не чувствовал. Вот и хорошо. Ему не нужны ни помощники, ни свидетели в том, что он собирался предпринять до начала торжеств.