Третий шеар Итериана
Шрифт:
Нет, она упорная, не сдастся сразу… Но вдруг? Устраивать после еще одну счастливую случайность?
— Выйдите на крыльцо и скажите, что подождете ее до восьми, — велел Тьен актеру. — Хотя, нет. Это будет странно.
Это было бы менее странно, чем то, что он решил в последний момент, но, видно, помутилось в голове от волнения. Или просто хотелось так, вопреки всем расчетам и здравому смыслу…
Софи стояла на дороге. Увалень Нико — в сторонке, а она спрыгивала с тротуара и махала проезжающим машинам.
Он остановился сам.
— Софи? Здравствуй. Я тут…
— Следишь за мной? — сердито нахмурилась девушка.
— Да.
Она не ожидала такой откровенности и растерялась. Щеки порозовели.
— У вас что-то случилось? — не смущая ее лишним вниманием, обратился Тьен к Нико.
— Да вот, бензин закончился.
— У меня полный бак. Сейчас достану шланг.
Ну и пусть он будет причастен к ее удаче. Совсем немного.
— Нет времени, — выпалила Софи. Решительно распахнула дверцу его авто и уселась на пассажирское сидение.
— Куда? — чтобы не выдать себя, поинтересовался Тьен.
— Ко мне домой, а потом сюда же. — Помолчала и добавила, когда машина уже летела по улице. — Я заплачу.
— Извозом не подрабатываю, — обиженно буркнул мужчина.
Он понимал, что если бы дело не касалось Люка, она ни за что не села бы к нему.
Зато представился случай поговорить.
— Софи, я хотел объяснить, почему ушел тогда, ничего не сказав.
— Мне это не интересно, — она отвернулась к боковому окну.
— Просто выслушай.
— Не хочу.
— А придется, — разозлился он.
Куда ей деваться? Не выпрыгнет же на ходу? Разве что уши ладонями заткнет.
Однако руки девушки по-прежнему лежали на коленях — тонкие, изящные, словно у бездельницы-аристократки, но в крохотных царапинках от розовых шипов, а сквозь тонкую кожу проступали голубоватые прожилки вен.
— Тогда, девять лет назад, у меня возникли серьезные проблемы. Из-за моего прошлого. Я испугался, что это коснется вас с Люком, что меня будут искать, а вы окажетесь рядом… Понимаешь?
Она не ответила. Как та фотография, с которой он разговаривал все эти годы.
— Можешь не верить, но я волновался в первую очередь за вас. И не рассказал ничего, чтобы не впутывать. И прощаться побоялся. Не знал, как объяснить, что могу уже не вернуться. А потом я… Я нашел родных. Точнее, они меня.
Это известие заставило девушку обернуться на миг, но увидеть ее глаза и угадать, о чем она подумала, Тьен не успел.
— У меня хорошая семья, — сказал он искренне. — Но они обосновались очень далеко. И там у них не все гладко. Приходилось много работать, чтобы как-то помочь. Но я ни на минуту не забывал о вас.
Автомобиль остановился на перекрестке, пропуская медлительную телегу, груженую бочками.
— А почты там не было? — не поворачиваясь, спросила девушка.
— Только голубиная.
Она глянула сердито через плечо, решив, что он насмехается над нею, но, наткнувшись на спокойный открытый взгляд, плотно сжала губы и вновь уставилась в окно.
После до самого ее дома молчали.
— Подождешь? — выскочив из авто, она подбежала к его дверце.
Столько надежды во взгляде, столько недоверия. Надежда — это о докторе. С недоверием — к Тьену. Будто, едва она войдет в подъезд, он заведет мотор и уедет… еще на девять лет.
— Подожду.
Вышел из машины. Походил вокруг. Осмотрел колеса. Зачем-то достал из кармана платок и протер лобовое стекло… Затем, этим же платком, лоб…
— Ой, здравствуйте, — пискнула за спиной Клер, первой выпорхнувшая из дома. — Мы с вами поедем?
Люк вышел сам. В руке — тоненькая тросточка. Глаза спрятаны под темными стеклами круглых очков. У автомобиля старшая сестра подала ему руку и помогла нащупать открытую дверцу.
Мальчик устроился на заднем сидении. Клер запрыгнула с другой стороны.
— Едем, — поторопила Софи.
Заурчавший мотор почти заглушил запоздалое приветствие подростка.
— Здравствуй, Люк. Не получилось в прошлый раз пообщаться. Может, сегодня найдется время?
— Может быть.
В зеркале заднего вида отразилась равнодушно-вежливая улыбка, и сердце болезненно сжалось. Захотелось остановить машину, вытащить пацана, встряхнуть за плечи. Как же так, напарник? Неужели совсем не помнишь? Паровозик? Конфеты жменями? Сказки? Но, лошадка! — и салазки по скрипучему снегу…
— Значит, новый кавалер, — заключила Клер, сама себе ответив на давешний вопрос.
— Нет, — успел шеар прежде Софи. — Старый друг.
«Какой странный день», — думала Софи, рассеянно глядя на проносящиеся мимо дома, деревья и фонарные столбы. Людей она не видела: те исчезли, и в целом мире остались лишь они вчетвером… Вернее — втроем. Так было в последние годы: они втроем одни во всем мире…
И вдруг появился он. Старый друг.
Появился, исчез и снова появился именно тогда, когда ей понадобилась помощь.
Чудеса…
Но она больше не хотела чудес. Только одно — пусть Люк выздоровеет.
— Я вас подожду.
— Не нужно. Назад мы на трамвае. Или извозчика возьмем. Или пешком прогуляемся…
Девушка прикусила язык и мысленно выбранила себя. И надо было такое сказать: пешком! Через полгорода, с больным ребенком.
— Я подожду, — не принял отговорок Тьен.
Нико в их отсутствие одолжился у кого-то бензином и уехал. Вот кто во всем виноват! Ничего, попросится он завтра домой пораньше.