Третий виток

Стоян Сергей Николаевич

– Хорошо, твои предложения.

– Язык жестов! Попробуй подарить им свой нож.

– Лучше подарим им Паркера, – встрял Уэйн. – Может, они голодны…

– Не время шутить! – отрезал Тед.

– А кто шутит? – буркнул себе под нос Уэйн.

– Жалко бус нету, – вздохнула Жанет, – помниться, земные дикари здорово велись на бусы…

– Да, – ухмыльнулся Тед. – Как же это вы дамочки в космос без бус отправились?

– Давайте уйдем, пока не поздно, – прошептала Шерон. – Чует мое сердце, что все это плохо кончится…

– Ну уж нет! – прежде чем кто-либо успел его остановить, Хенк поднялся с «трона» и, сжав кулаки,

громогласно потребовал: – Смирно! Мать вашу! – Аборигены вздрогнули и отступили на шаг. – Как стоите перед несостоявшимся офицером военно-космических сил?! Сгною в карцере!

Дикари вновь переглянулись, после чего один из них выкрикнул пару коротких слов.

– Разговорчики в строю! – рявкнул Хенк. Он явно вошел во вкус отведенной ему роли грозного вождя всех племен и народов. Со стороны это выглядело довольно убедительно. – Где начальник караула?! Где разводящий?! Молчать! Отставить! Равняйсь! – Дико вращая глазами, Хенк продолжал нести армейскую околесицу, суть которой осталась неизменна, пожалуй, еще со времен Наполеона. – Кругом! За разводящим бегом марш! – При этом он энергично махнул рукой в сторону пещер. – Отставить! Что непонятно?! Сто отжиманий! Время пошло! Я вас научу нести службу, уроды! Вы у меня дерьмо жрать будете, обезьяны тупоголовые!

Тут охранников, наконец, прорвало. Неизвестно, что именно задело их за живое, вряд ли они могли даже отдаленно уяснить обидный смысл выкрикиваемых Паркером фраз, скорее, конечно, сработала эмоциональная составляющая его речи. Во всяком случае, дикари набычились и заголосили наперебой, будто потерпевшие.

Люди схватились за оружие, готовые в любую секунду отразить возможную агрессию.

Но аборигены, видимо, не собирались нападать, а лишь доходчиво излагали свои жизненные принципы. Покричав еще немного, они успокоились.

– Ты чего орешь? – процедил Тед. – Совсем охренел? Хочешь и этих спугнуть?

– Пусть знают, кто здесь главный, – легкомысленно заявил Хенк.

– Вот и поговорили, – заключил Уэйн. – Чего теперь?

– Берите носилки и спокойно идите вперед, – усаживаясь обратно на «трон», сказал Хенк. – Если эти двое дернутся, мы с Максом их нейтрализуем, а там видно будет…

В его словах был определенный резон.

– Ну, хорошо, – согласился Тед, – попробуем.

– Опять, – недовольно прокряхтел Уэйн, подхватывая толстые деревянные брусья, – ох, Паркер, ты мне эту прогулочку отработаешь…

– Непременно…

– Тихо! – приструнил склочников Макс. – Внимание! Хенк, я контролирую левого, ты правого, пошли.

Наспех сооруженный импровизированный символ власти с Паркером во главе вновь двинулся в сторону пещер. И произошло чудо! Охранники безропотно расступились, словно на самом деле признали за Хенком право быть допущенным к святая святых родного племени. До огороженной резными кольями тропинки, ведущей на ритуальное плато, было еще метров пятьдесят. Оставшиеся за спиной дикари молча взирали на замешкавшихся пришельцев. Что делать дальше, никто не знал.

– Где же остальные жители? – недоумевал Хенк.

– Я больше не могу, – предупредила Жанет, – у меня сейчас руки отвалятся.

– Опускаем! – скомандовал Тед.

Едва носилки снова коснулись земли, как из двух ближайших пещер повалили аборигены. Перепугавшиеся люди чуть было не открыли огонь на поражение, но вовремя сообразили, что теперь дикари и дикарки обвешаны нарядными

праздничными балахонами. Первобытный танец был по-своему очарователен. Всюду на зеленых листьях, прикрывавших уродливые тела, яркими вспышками играли ослепительно-белые и нежно-розовые бутоны прекрасных цветов. Сначала движения танцоров были хаотичны и слишком отрывисты, но вот в глубине пещер возник глухой барабанный перестук. Единый ритм подхватил участников представления, расставил их по своим местам и внес тот элемент организованности, без которого любой откровенный танец воспринимается лишь как бесстыдное, противоестественное кривляние.

– Ну! – удовлетворенно хмыкнул Паркер. – Другое дело! Знают ведь, черти, как надо встречать настоящих миссионеров!

Тем временем из центрального, самого широкого, входа в пещерный лабиринт появилась уже знакомая и так примитивно скопированная людьми процессия. Шестеро мощных аборигенов несли богато украшенный трон. Восседавший на нем вождь племени, надменно задрав голову, грозно сверкал налитыми кровью глазами. Почему-то его морда выглядела на порядок противнее всего того, что им уже пришлось лицезреть. Если бы не мирно танцующие подданные, можно было бы подумать, что он намерен сию минуту казнить чужаков.

«Какой чудесный экземпляр, – иронично подумал Тед. – Вот во что превращает любой разумный организм неуемная жажда власти!»

Установив трон вождя на плоские прямоугольные камни (оказывается, они здесь лежали неспроста) носильщики расположились полукругом за его спиной. Громкость боя невидимых ударников достигла внушительной силы. Вероятно, барабаны специально были спрятаны в глубоких скальных полостях, таким образом создавался дополнительный акустический эффект.

Люди ощутили неприятную дурноту, как будто звук проникал во все внутренние органы и заставлял их вибрировать с противоестественной жизненному ритму частотой.

Пляски ряженых обезьян стали еще более стремительными. Мелькающие перед глазами цветные пятна мешали сосредоточиться, заволакивали сознание яркой пеленой, погружая его в пропасть тупого безразличия.

С торжественной частью визита надо было срочно заканчивать, но когда гости спохватились, их воля уже была парализована, двигательные центры блокированы, а остатки жизненных сил испарялись с катастрофической скоростью.

Хенк, последним усилием повернув голову, увидел, как медленно осела на камни Шерон, потом рухнул Тед, а следом опустилась тьма…

Дольше всех продержался Макс, но изменить что-либо и он был не в силах.

9

Огненный смерч источал едкий зловонный дым. Конвульсивно дергающееся пламя стремилось мгновенно выжечь даже слабые намеки на вновь зарождающиеся мысли. Тихое равномерное потрескивание отдавалось в мозгу одной единственной фразой: «Все напрасно!».

Паркер закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям. Лучше бы он этого не делал! Беспомощно вздрагивающее сердце, словно отдавая последний долг, редкими толчками отправляло в сосуды обедненную кислородом кровь. Мышцы и суставы протяжно ныли, в пустой голове поселился страх. Хенк понял, что еще немного, и он просто умрет, погаснет, как задутый ветром огонек. Надо было срочно что-то предпринять! Но что?! Если плоть обессилела, будто высохшая на солнцепеке рыба, остается уповать лишь на незримую энергию, называемую силой духа.