Третья часть Великого похода. Сброшенные хвосты. Отданные долги
Шрифт:
Дримм попросил его пока не выходить, а сам свистнул, привлекая внимание Дяди. Привлек и жестом попросил его завязывать с прощанием. Дядя, и тоже жестом, подтвердил что понял, торопливо похлопал Стригу по спине, что-то ему сказал, выслушал ответ, одобрительно кивнул, еще раз хлопнул его по плечу и поспешно покинул платформу. За его спиной Стрига надел шлем, аккуратно, не торопясь застегнул застежки бармицы, поудобней передвинул ремни сумок, проверил, как выходит из ножен меч. Каждое из его действий вызывало неподдельный интерес всех собравшихся на поляне игроков, каждое движение, жест порождали шепотки и комментарии.
– Ну что ж, удачи всем нам, в особенности вам!
– Глава клана протянул руку ученому.
Эленандар крепко пожал протянутую руку, в последний раз глянул в сторону камня-платформы и вышел в реал. На поляну опустилась просто таки звенящая тишина. На Стриге скрестились десятки
Прошла минута, вторая и пятая — доспешная фигура в плаще и с двумя сумками на боку даже не думала исчезать. Среди игроков началось волнение, все чаще их взгляды обращаются в сторону невозмутимого Главы.
Десятая, двенадцатая, пятнадцатая минута — волнение все больше, волнуется и Дримм. Волнуется, но не показывает вида, сохраняет каменное, уверенное выражение лица и не спешит совершать торопливых, необдуманных поступков.
Семнадцатая, девятнадцатая, двадцать первая минута — Дядя и Морнэмир ругаются в голос, ругаются так, что могут свернуться в трубочку не только уши юных дам, но и побитых жизнью пожилых мужиков; Халлон, Айнон сохраняют спокойствие; остальные громко спорят о том, что могло произойти. О том же думает и Дримм, а еще ему в голову нет-нет да и приходит мысль, что все это мистификация. Дурацкая мысль, хотя бы потому что благодаря Дочке фейри давно и насколько возможно качественно покопался в голове и у Тота, и у Эленандара и знал, что они ему не врут. А еще дачу, где находилась машина времени, посещали Куэ, Ниэллон, Альдарон, Исилиэль — масса народа, и все они видели принесенные из вирт-мира артефакты, но тем не менее подлая, приставучая мысль не желает уходить и крутит, и крутит в голове, выворачивая разум наизнанку, заставляя покрываться холодным потом и сомневаться в самом себе.
Двадцать вторая, двадцать третья минуты — без всяких хлопков, вспышек и других внешних эффектов растворяется в воздухе камень с заготовкой на нем, на их месте примятая трава и едва заметный сиреневый дымок. Облегченно вздыхает Дримм, в его животе начинает развязываться тугой, болезненный клубок, по плечу Главу восторженно бьет Халон, еще сильнее матерится Морнэмир, но совсем другими словами чем минуту назад. Уже не гневно, а восторженно гудит поляна, игроки радостно вопят, поздравляют друг друга, льется вино, все поднимают кубки за здоровье и успех того, кто торит тропы времени для них, поднимают кубки и за тех, кто эти тропы проложил, поднимают кубки за Главу, за старейшин, за ожидающую клан великую судьбу!
Земля, Среднесибирское плоскогорье.
Январь 1801 года.
Стрига (путешественник во времени).
Первым и самым сильным впечатлением от нового мира стал свет, режущий глаза как пилой белый свет, а еще холод, ломота в костях, головная боль, то, как никогда не подводившее сердце споткнулось в груди, но свет затмевал все — ''Приносящий рассвет'' натурально ослеп! Да еще взбрыкнувшая словно живое существо каменная платформа от души врезала ему по стопам! В общем Стрига одномоментно испытал целую палитру неприятных ощущений — ослеп, замерз, не смог вдохнуть обжигающий нутро и горло дико холодный воздух, заимел головную боль, боль в костях и вдобавок крепко получил! Не удивительно, что заготовка не удержался на ногах, точнее рухнул на камень как срезанный серпом колос пшеницы, упал, свернулся клубком и затих.
На короткое мгновение могло показаться, что этот мир прикончил пришельца извне, одолел его практически без борьбы... Однако секунда, вторая и тот зашевелился! Жутко закашлялся, но вдохнул и задышал! В его руках появился играющий разноцветными рунами черный изогнутый клинок, да и лежит он не так как лежал буквально мгновение назад, он лежит как готовый встретить врага воин — подходи кто желает испробовать крепость рунного меча! Холод, ломота в костях, боль в голове, расшалившееся сердце, невозможность вздохнуть, едва не сломавший кости удар. Ерунда! Разве могли такие мелочи остановить, тем более убить ''Приносящего рассвет'', обладателя удивительного доспеха, изумительной накидки, великолепного плаща и десятков амулетов, того, кого до бровей накачал своей силой Великий друид одного из сильнейших кланов Серединного мира! Специальный амулет оградил Стригу от вынимающего душу мороза и позволил ему нормально дышать. Сила Природы от Айнона быстрее чем естественная эльфийская регенерация ''Приносящего рассвет'' прогнала ломоту и боль, излечила повреждения в ногах еще прежде чем начали образовываться синяки. Что касается взбунтовавшегося сердца, то оно не осмелилось
Вокруг камня, на котором по прежнему лежал не спешивший вскакивать на ноги боец, простиралась густо утыканная деревьями равнина или очень редкий лес — в общем-то привычная для Стриги картина, ведь дома именно такая местность тянулось от степи до южной границы клановых земель. Впрочем были и отличия и немало, главное из них — снег: густой белый пух покрывал-укутывал все вокруг, землю, деревья, кусты под ними, разбросанные тут и там скалы. Некоторые деревья так же приковывали к себе взгляд — непривычной формы и с иголками вместо листвы, другие почти такие же как дома, по крайней мере с нормальными, хоть и редкими листьями вместо непривычных игл. Далеко на севере виднелся протянувшийся от горизонта до горизонта кряж, у подножья кряжа не мене вольготно расположился лес, не такой как здесь, а настолько густой, что отсюда он казался подобием гигантской крепостной стены.
Наконец-то Стрига решился привстать, ни в коем случае не встать в полный рост, а подобрав под себя ноги полуприсесть. Плавное движение и вот он уже не лежит, а вновь внимательно созерцает равнину, только теперь с почти метровой высоты. Глаза прирожденного лучника-эльфа те еще бинокли — ничто на равнине не может скрыться от пары этих зорких глаз. Но ни на одно только зрение ориентируется ''Приносящий рассвет'' — в его распоряжении изумительный слух и отличное обоняние, ему неудобно использовать эти чувства, не снимая шлем, однако он терпит неудобства — речь о том, чтобы оставить голову без защиты, даже не стоит. Еще есть магия, но ее время пока не пришло — оно придет, обязательно придет, но потом, когда исчерпают свои возможности 3 основных чувства (осязание и вкус не очень пригодились в данной ситуации).
Похожие на крупных красных воробьев птицы на ветвях ближайших деревьев, другие не такие яркие, но более крупные птицы серо-белой расцветки, грызуны в снегу, сливающаяся с фоном странного вида белая лиса, что подкрадывается к одному из мест, где слышится возня грызунов, небольшое стадо необычно мелких и непривычно длинношерстных оленей в трех километрах на юг, стая волков, что неторопливо трусит по своим делам в пяти километрах на юго-восток — удивительно развитые зрение, обоняние и слух сообщали Стриге массу полезной информации, кой-чего не сообщали, но этому он был даже рад. Глаза не видели ни всадников, ни пеших, ни поднимавшихся к небу дымов, нос не обонял запаха костров и железа, резкого запаха лошадей или подобравшихся близко хищников, уши не слышали звука шагов, голосов, ржания, звяканья металла о камень.
Пару минут Стрига так и сидел: нюхал, слушал, вертел головой по сторонам, пытался почувствовать этот мир, ждал нападения, ну и окончательно приходил в себя. Как только пришел и убедился в отсутствии непосредственной опасности, начал действовать: опустился ниже к платформе, положил меч рядом с собой, плавно, но быстро пробежался руками по себе, по рукоятям ножей, по ребристым шарикам гранат, по чехлам с зельями, по многочисленным амулетам на сбруе и поясе. Некоторые амулеты активировал словом и прикосновением, в случае других убедился, что те работают (работали — даже сквозь кожу на внутренней стороне перчатки ощущались характерная дрожь и теплота). Потом таким же плавным движением достал из-за спины смертехран с луком внутри. Вновь на пару секунд застыл, прислушиваясь к окружающему миру — обонянием ощутил нового гостя, какого-то крупного хищника в пяти-шести километрах от себя, распознал его кошачью природу и запах голода. Тем не менее голодный хищник был еще далеко, и Стрига вернулся к своим делам: распечатал и проверил колчан со стрелами, открыл смертехран и достал сложенный лук, разложил, натянул тетиву, щелкнул по тетиве, одобрительно кивнул, услышав нужный звон и, не убирая лук в смертехран, положил его с другой стороны от себя. Проверил сумки: сначала большую магическую, потом малую обычную (внешне все выглядело ровно наоборот — по размеру обычная была в три раза больше магической). Убедившись что с сумками все в порядке, вновь замер, сосредоточив чувства на коте и волках: кот продолжал приближаться к нему, но все еще был далеко; волки пересекли след оленьего стада, чуть замешкались... и продолжили бежать по своим делам — стая из восьми волков не была голодна как кот, их густая шерсть все еще пахла кровью прошлой добычи. Стрига почти успокоился насчет волков, а вот кота по прежнему держал на жестком контроле. Не то чтобы ''Приносящий рассвет'' так уж опасался обычного хищника, но и не сбрасывал его со счетов.