Третья индустриализация

Последние месяцы заметно активизировалась каста либеральных могильщиков (в статусе от побитого журналиста до академика), желающих Россию расчленить и по-быстрому пустить на органы. Дескать, народ у неё неправильный, со свободой несовместимый, так пусть хоть забугорные демократы порадуются — одним отдадим Ингерманландию, другим Сибирь, третьим, чего захотят. Иностранцы жрать умеют, не подавятся. Удивительным образом это совпало с появлением глянцевых либеральных проектов, рисующих светлое будущее России — «как на Западе». И несмотря на уговоры проектантов: «Не сопротивляйся, девочка, я сделаю тебе хорошо», создается впечатление,

что они собираются оставить от реальной России столько, сколько оставляет таксидермист, набивающий чучело. И если будет счастье, то явно загробное.

Не сомневаюсь, что Россия, которую уже хоронили столько раз, переживала и переживет всех могильщиков, и вернется к поступательной фазе развития своих производительных сил, извлекая уроки из всех своих подъемов и взлетов.

Но каковы, собственно, эти уроки?

За последние 170–180 лет наша страна прошла две волны индустриализации.

Первая волна.1830/40-е — 1910-е гг. Это волна соответствует технологическим укладам первого и второго кондратьевских циклов. Базовые инновации: соответственно текстильная фабрика и паровой двигатель, затем железная дорога и металлургия стали.

Вторая волна.Примерно 1929–1989 гг. Это волна соответствует технологическим укладам второго (который в значительной степени был пройден заново), третьего, четвертого и отчасти пятого кондратьевских циклов. Ядром этих укладов были соответственно: железная дорога, черная металлургия; электроэнергетика и электротехника, цветная металлургия, неорганическая химия; органическая химия, энергетическое и транспортное машиностроение, атомная энергетика, радиоэлектроника; биотехнологии, микроэлектроника, информационная техника.

Обе волны закончились коллапсом политической системы, а в наступившую разруху происходила, в значительной степени, утрата результатов предшествующей индустриализации. За это можно сказать «спасибо» так называемой элите — зажравшейся, продавшей и предавшей свою страну, чтобы жрать еще больше, чтобы превратить свою власть не только в еще большее богатство, но и что страшнее — в полную безответственность. Отсюда и бойкий компрадорский лозунг «свобода лучше чем несвобода» (подразумевающий, на самом деле, свободу для элиты, за которую будет платить простонародье). Россия, никогда не имевшая настоящих колоний, в основном отрезанная от морских коммуникаций и располагавшаяся преимущественно в холодном континентальном климате, обреченная самой географией на медленную оборачиваемость капиталов и низкий выход прибавочного продукта, просто не выдерживала элитных аппетитов. Собственно если вопрос «развиваться или удовлетворять олигархию» — решался в пользу второго ответа, то он выбрасывал Россию из несущих вперед Кондратьевских волн на Берег Скелетов.

Однако наихудшего сценария, полной гибели страны, оба раза удавалось избежать благодаря тому, что все-таки оставалось от великой работы народа и его подлинных лидеров в предшествующую индустриальную волну.

В 10-летнюю смуту и разруху после февральской революции 1917 года единство бОльшей части страны спасала железная дорога, в том числе такая уникальная как Транссиб — отдельное спасибо государю Александру III и оказавшему на него большое воздействие Д.И. Менделееву, который был видным сторонником «сдвига» российского народного хозяйства на восток. В 20-летнюю и, увы, еще неоконченную разруху, наступившую после августовской революции 1991 года, единство бОльшей части страны спасает ракетно-ядерный щит — отдельное спасибо И.Сталину.

С 2020-х производительные силы начнут переход к техническому укладу шестого кондратьевского цикла, одновременно может начаться

и новая индустриализация России. Однако на сегодняшний день существует целый конгломерат влиятельных сил, которые пытаются задушить ее в зародыше.

За пределами страны нашей новой индустриализации не хотят её те, кто смотрят на Россию, как на ресурс для накопления своихкапиталов, как источник сырья и обширный рынок, куда можно сбросить промышленную и продовольственную продукцию любого качества (точнее, любой дерьмовости) и чуть ли не по любой цене.

Не хотят третьей индустриализации «отечественные» сырьевики, компрадоры и их медийная обслуга — совершенно неслучайно Газпром финансирует основной пропагандистский ресурс, борющийся за «другую Россию», полностью зависимую от западной политики и экономики — «Эхо Москвы». Медийщики во главе с политруками-демократами свирепо бичуют предыдущую эпоху индустриализации, ищут в ней попрания всяких прав и свобод. Под сурдинку поется и о том, насколько русский человек не любит работать. При том, если либералы-фритредеры двухвековой давности считали, что русский народ не приспособлен к промышленной деятельности, пусть-де в земле ковыряется, то их наследники уже отказывают русским даже в способности подметать улицу.

Вряд ли и самые искренние из наших «демократов» догадываются, что без массового слоя производителей никакое народовластие, а значит реализация базовых народных прав не осуществимы. Правление, действующее на благо народа, возможно только в том случае, если сам народ обладает экономической да и моральной силой, способной заставить власть и элиту действовать в своих долгосрочных интересах. Грубо говоря, если подавляющее большинство населения — рабочие, техники или крестьяне, непосредственные производители, то они могут обратить свою хозяйственную экономическую мощь в политическую власть или хотя бы сильное политическое влияние. Потребитель же, не являющийся производителем, плюет на интересы страны и будущие поколения; какое ему дело до роста производительных сил, развития технологий, науки, образования. Из него такой же источник власти, как из стада, торопящегося с радостным мычанием к кормушке. У него нет ни экономической, ни моральной силы. Представляя собой, по сути, набор потребительских рефлексов, он — образцовый объект для манипуляций.

Если большинство населения является лишь потребителями, разной степени приближенности к кормушке, то мы видим пролетариев в римском смысле этого слова — массу, требующую «хлеба и зрелищ». Олигархия со времен Древнего Рима прекрасно знает, как управлять толпой ничего не производящих плебеев, в том числе и как манипулировать голосованием народных собраний (римск. комиций). Только это «прекрасное управление» для Рима закончилось плохо. Страна, игравшая в античный период примерно ту же роль, что и США в современном мире, канула в лету вместе со своим языком, культурой, непобедимыми легионами и «свободными римскими гражданами».

К сожалению, силы, которые не хотят индустриализации России, являются не только внешними, они пребывают и в российском общественном сознании. Самым главным «внутренним» противником новой индустриализации является культ потребительства.

Потребительство, будучи формально желанием каждого, подобно любому эгоизму убивает «общее дело», каким является производительный труд. Принцип потребления — «хочу это сейчас» противоречит основному принципу развития — оставить средства в виде накоплений, необходимых для вложений в промышленность и сельское хозяйство.