Третья истина

Лина ТриЭС

– Я уже зналь, что это grandmere, бабюшк'a, но не зналь имья. А monsieur Шаковск воспи-та-ник? Это ест beau-fils?[10] Не сам рождени син?

– Какой такой «боф» ?? – поразилась тетя и явно потеряла интерес к разговору. Объясняй этой девчонке самые простецкие вещи… Кто это, да что это… на каждом слове перебивает, так и забудешь, что сказать хотела. Переваливаясь, но гордо выпятив грудь с животом, Евдокия Васильевна пошла из комнаты. Однако Лулу вовсе не собиралась отступать. Тайна, так занимавшая ее, случайно получила разгадку. Надо только успеть побольше расспросить,

пока тетка все еще в духе. И Лулу отважно бросилась за ней. Добывать нужные сведения оказалось трудновато, но усилия Лулу увенчались успехом – тетка снова разговорилась… Ее речь понеслась потоком, на пути которого племяннице приходилось ставить плотины и заграждения из вопросов, слишком часто оказывающихся ничтожными препятствиями для столь бурного течения. И все же кое-что она поняла и узнала.

После обеда весело было бежать по саду, зная, что нет на свете сыщицы более ловкой и умной, чем Александрин. Лулу неслась вглубь сада, напевая на мотив любимой песенки: «Vous parlez trop vite, ma tante, mais je vous ai bien comprise…»[11]

И вдруг яркий свет брызнул в глаза. Сад кончился. Серебристой лентой блеснула река, та самая, которая по утрам манила пленницу, даря мечты о свободе. Опьяненная простором, запахом цветов и травы, Лулу подбежала к реке и замерла перед ней, сощурившись от лучей солнца. Возможностей было так много, родительский дом, с его строгими правилами, казался таким далеким.

…Что же выбрать? Искупаться? Набрать охапку цветов? Пойти дальше вдоль реки? О-о-о! Буквально в ста шагах стояла золотисто-рыжая лошадь под седлом, а хозяина рядом не было! Вообще, казалось, на много-много верст вокруг нет ни единой души. Больше Лулу для счастья не требовалось ничего. Скакать на коне, так, чтобы дух захватывало, чтоб ветер свистел в ушах! Это же предел мечтаний! Не очень задумываясь о том, как она справится с лошадью, впервые встретившись один на один, Лулу подбежала почти к самой лошадиной морде.

Золотистый конь покосился на нее, недовольно фыркнул, но не двинулся с места, а снова опустил голову и принялся, как показалось Лулу, что-то внимательно разглядывать в высокой траве. Раздвинув ее рукой, увидела это « что-то».

... Закинув руку за голову и согнув одну ногу в колене, в траве лежал с закрытыми глазами учитель фехтования. Шляпа с выгнутыми полями свалилась с головы, и конь, наклонившись, ласково дул в пепельные волосы. Не раздумывая о том, нужны ли какие-либо сведения спящему человеку, Лулу выпалила:

– Вы – воспи-та-ник, – щегольнула она русским словом, – мадам Элен Александр, моей бабушки! Вы – учитель фехтования, вас зовут Павьел Андрешь. Я не сомневаюсь в вашем титуле – я знаю: учитель не может быть виконтом!

Не открывая глаз, Шаховской медленно улыбнулся:

– Не привлекает ли мадемуазель прогулка на лошади в обществе непризнанного виконта?

Забыв сообщить массу других интересных сведений о нем, почерпнутых у тетки, Лулу завопила «Да-а-а!» и в этом вопле не было ничего от благовоспитанной барышни. Изумленный такой реакцией, «виконт» распахнул глаза и вскочил с земли.

– А где моя лошадь?–

энергично озираясь по сторонам, осведомилась будущая наездница.

– Этот заморенный одер вам не подходит, как я понял?

– Он чудесный, – в упоении воскликнула Лулу, – но на какой же лошади будете скакать вы?

– Я скакать?– удивился Шаховской, – Позвольте мне, для начала, побыть стремянным, чтобы ознакомиться с вашим стилем езды.

Не обращая внимания на его тон и не вдумываясь в слова, Лулу проговорила «ага, ну, хорошо…» и приступила к штурму недоумевающего коня.

Напрасно «виконт» поддерживал стремя, Лулу атаковала коня с другой стороны. Наконец, Шаховской окликнул ее:

– Вижу, вы пренебрегаете моими услугами, сударыня.

«Сударыня», слетев очередной раз со спины коня, на которую почти было влезла животом, поспешила к нему.

– Он какой-то слишком высокий, правда?– шмыгнув носом, спросила она.

Шаховской, которому надоело, видимо, поддерживать стремя, подхватил Лулу и закинул в седло.

– Ну, отойдите, я поехала, спасибо! – задыхаясь от счастья, поспешно проговорила амазонка, но бешеной скачки не последовало. Конь, не двинувшись с места, вопросительно глядел на хозяина, продолжающего держать в руке поводья.

Лулу нетерпеливо ерзала в седле. Минуту подумав, «виконт» одним взмахом вскочил на коня, сдвинув юную француженку вперед. Та не успела и рта раскрыть, как лошадь взяла с места ровной широкой рысью.

Это было восхитительно! Захлебываясь встречным ветром, Лулу пыталась повернуться и передать свой восторг спутнику, но тот настойчиво поворачивал ее голову обратно.

Конь остановился так же внезапно, как и пошел.

Еще! – закричала Лулу.– Еще! – Но увидев отрицательное покачивание головы, сразу заговорила о другом:

– Я и сама сумею, правда? Он очень славный, красивый, добрый коник. Он самый лучший, да? – Взгляд ее упал на реку. – А купаться он любит?

– Это ему и предстоит показать сейчас!

Сняв Лулу с седла, Виконт (мысленно она все же продолжала называть его так) расседлал коня и, похлопав по крупу, подтолкнул к реке.

– А завтра, завтра будем кататься?– заворожено следя за довольно пофыркивающим в воде конем, спросила все еще задыхающаяся Лулу.

– Мадемуазель проведет завтра день за вышивкой в гостиной. Вряд ли коня можно будет подать ей туда. – Виконт весело посмотрел на нее, произнося эти жестокие слова.

Удар пришелся по самому больному месту – ведь завтра порядок будет восстановлен. В том числе, и шитье в компании матери и тети.

– А я уже убежала из дома, вы же сами отвезли меня так далеко!

– Приглядитесь! Вы на том же месте, откуда начинали бег.

Лулу только сейчас заметила, что они сделали круг. Шаховской не оставил тему, видимо недооценивая ее остроты.

– Вообще-то, для девицы сидеть за пяльцами – одно удовольствие, тем более что с коня можно свалиться.

Вышедший из реки конь обдал их каскадом брызг. Лулу собралась что-нибудь возразить, но твердая рука взяла ее за плечо и развернула лицом к усадьбе.