Третья пуля

Хантер Стивен

Глава 21

— Джин, это Боб Суэггер.

— О, это вы! Я так рада вас слышать! Я думала, что вы исчезли.

— Временами меня нелегко бывает найти. Стариковская подозрительность.

Он звонил с мобильника из терминала прибытия международного аэропорта Вашингтон\Балтимор. Отпуск в Балтиморе? Такое вообще-то случалось, но на этот раз Боб тут случился по делу. Не было нужды прямо сейчас видеться с Маркес, равно как и одалживать её унаследованный томмиган — пока не было. Дело было в другом.

— Я

слышала, что в Далласе был убит русский водитель-киллер. Понимаю, что не стоит задавать вопросов, но…

— Было такое, да. Он был за рулём, пытался снова провернуть свой фокус в отношении того, кто был готов и ждал его. Нарвался на ФБР.

— Вы…

— Немножко руку приложил. Но дело ещё не сделано. Есть время поговорить?

— Я — газетный репортёр, разговаривать — моя работа, так что выкладывайте.

— Ну, это нелегко объяснить… но некоторые улики говорят, что тут присутствует давнишняя, очень старая головоломка, которую надо решить. Понимаю, звучит нелепо, а может, это и есть нелепо, но так в то время работали.

— Я слушаю.

— Был ли ваш муж каким-либо образом связан с русским писателем Владимиром Набоковым?

— Должна сказать, что «Владимир Набоков»— это два последних слова, которые я ожидала услышать от вас.

— Меньше всего я от себя ожидал этих слов, поверьте.

— Нет. Период увлечения Джимми литературой остался далеко позади. Он читал только об оружии, истории и политике. Ни разу не видела его читающим роман.

— Так, а зайдём издалека: не выказывал ли он интереса к старому германскому автоматическому пистолету «Красная девятка»?

— Знаете ли… всегда была та или иная пушка, но они у меня в голове не задерживались. Полагаю, что могла бы проверить его книги. Он постоянно заказывал книги об оружии с «Амазона». Покупки в один клик вели его к финансовому краху.

— Это помогло бы. Есть ещё вопрос: странный, очень странный. Не могу поверить, что задаю его.

— Ух ты! Прямо не терпится услышать.

— Насчёт литературы.

— Отнюдь не маленькая тема. Но попробую.

— Головоломка, в которой фигурируют Набоков и «Красная девятка», была сложена человеком, который любил литературу. Его кабинет был завален выдуманными книгами: тут, там, везде. В книгах было подчёркнуто и прокомментировано то, что привлекало его внимание, все они расставлены по алфавиту, все в хорошем состоянии, а это значит, что он ценил свои книги. Он знал и любил литературу, мечтал литературой и дышал ею. Выдуманными историями. Так что головоломка может отражать его пристрастие, а я здесь откровенно туп.

— Сомневаюсь, что вы тупы хоть в какой-то области, но продолжайте.

— Вопрос вот в чём: знаете ли вы кого-нибудь, действительно разбирающегося в литературе? Мне нужно найти принцип, который вытащит пробку из бутылки. Но я толком не пойму, в чём состоит пробка и что такое бутылка, так что я подумал: не поговорить ли мне с человеком, который знает и любит

литературу? Возможно, такой человек увидит что-то, чего я вовек не увижу или скажет что-то, что поможет моим мыслям организоваться в верную сторону.

Она задумалась.

— У Джона Хопкинса есть творческий писательский отдел, который… нет, нет, погодите. Есть вариант лучше. В нашем городе живёт милая женщина, Сьюзен Бекхэм. Она опубликовала несколько романов, которые были очень хорошо приняты. Когда погиб Джимми, Сьюзен прислала мне замечательное соболезнование. С прессой она не общается — не хочет «выдавать многого», как она объясняет. Наверное, она единственный в мире писатель, который не чтит публичности. Я могла бы позвонить ей. Именно такой тип интригующих вопросов ей понравится. И, скажу я вам, она очень приятная.

Сьюзен и впрямь оказалась очень приятной.

На другой день в три часа они встретились в балтиморской кофейне утопической деревушки Кросс Кейс, за забором которой можно было забыть о мерзости кишащего крысами и преступностью города снаружи.

Она была изящной, со слегка подёрнутыми сединой рыжими волосами, всё ещё веснушчатой — хоть и в возрасте за пятьдесят. Элегантно одетая, в брючном костюме, очках и на невысоких каблуках, она могла бы быть матерью, вице-президентом, юристом или учителем.

— Здравствуйте, — обратился к ней Боб. — Я Суэггер. Мисс Бекхэм?

— Мистер Суэггер, — ответила она, встав и протянув руку. — Рада видеть вас. Джин сказала мне, что вы — необыкновенный человек, настоящий герой в стародавнем смысле этого слова.

— Насчёт «стародавнего» она права. Миллион лет назад было. Хоть мне и просто повезло, а настоящие герои приехали домой в коробочке. Только мы, липовые герои, вернулись на своих двух ногах.

— Я заметила, что вы хромаете.

— Ну, значит, на полутора.

Невольно улыбнувшись, Боб сел напротив неё.

— Никогда в своей жизни не решала головоломок, — сказала Сьюзен, — так что не знаю, как я могу вам помочь. Но попытаюсь.

— Благодарю, мэ-эм. Вот в чём дело. В ЦРУ был человек, чьей работой было придумывать липовые биографии для людей, работавших в чужих странах. Он был очень хорош в своём деле, поскольку разум его был творческим и он очень много знал. Он сделал имя для человека, которого я пытаюсь разыскать. До сих пор я пришёл вот к чему…

Суэггер поведал о кабинете, полном романов, особенной любви к Набокову, его ребусам и играм с именами и, наконец, о синестезии, к которой имели склонность как Набоков, так и Нильс.

— Знаю, в это трудно поверить, но…

— Мистер Суэггер, мне довелось быть экспертом в области фокусов, которые разум может преподносить людям. Я полностью верю вам.

— Вот так. Я надеюсь, что вы увидите шаблон или у вас появится какой-нибудь вопрос или идея…

— Назовите мне писателей, которые были в его библиотеке.