Третья сила
Шрифт:
Это был настоящий вызов, который Эннар Второй просто не мог не принять. Тот самый вызов, который, наряду с высшими интересами, неожиданно приобрел и личные мотивы. И вот тогда Рейдана вздрогнула. Вот тогда по городу прошла целая волна обысков и облав. Вскрывались дома, вышибались двери, ищейки да Миро бесцеремонно хватали всех, кто хоть как-то мог пролить свет на это дело. Лорд Усатый Лис, получив полную свободу, свирепствовал почти дюжину дней. Причем, с таким размахом, что жители столицы отчетливо учуяли запах жареного. Узнав о зачистках, верха судорожно принялись отыскивать и охотно выставили на всеобщее обозрение даже самые мелкие свои грешки, дабы их не заподозрили в крупных; низы испуганно притихли,
Как много было приложено усилий, чтобы выяснить всю подноготную этого прискорбного случая. Как вертелся ужом да Миро, подняв на дыбы всю округу в поисках истинных заказчиков. Как недовольно роптала знать, когда многие уважаемые семьи подверглись пристальному вниманию Тайной Стражи. Но как покорно сникли даже самые именитые, когда стало известно, что за расследованием стоит сама матушка-Церковь.
Вот только все оказалось тщетно: меры все равно запоздали. Буквально на день... если не на пол-дня... но главные виновники уже успели ускользнуть, а те слабые следы, которые еще сохранились, оказались погребены под толстым слоем пепла, оставшимся на месте прибежища некромантов.
Эннар Второй уже не помнил, от кого и в какой именно момент узнал, что в столице объявились Фантомы. Нет, предположения были и раньше, но доказательств пока не хватало. А тут их увидели всех вместе. Пробравшихся в город, как воры. Сделавших свое черное дело и, как специально, уничтоживших все вероятные улики. Как же зол он был, когда явился требовать у одной хорошо известной леди объяснений. Как решительно держал свою позицию, намереваясь добиться немедленных результатов. Как сильно желал в тот момент видеть перед собой не хрупкую девушку, а упрямого наглеца, посмевшего выдвигать ему свои условия. Какое раздражение испытал, когда оказалось, что сестра в упрямстве ничуть ему не уступает. И как неожиданно растерялся, когда оказалось, что ради него она рисковала не только своей репутацией, но и резко пошатнувшимся здоровьем.
Пожалуй, тот шумный вечер он не смог бы забыть никогда: ее бледное лицо, из которого буквально на глазах уходила жизнь... безвольно упавшее тело, подозрительно быстро расплывающееся пятно на испорченном платье... горестный вой необычного фэйра, оказавшегося невосприимчивым к наведенной магии; встревоженные крики скаронов; странные следы на полу, похожие на смесь "синьки" и человеческой крови... затем - ее сдавленный шепот, в котором едва угадывалось нарастающее отчаяние... решительный приказ, резкий всплеск чужой магии, едва не опалившей ему дейри... наконец, отвратительный запах горелой плоти и полубезумный крик, от которого его бросило в холодный пот.
За свою жизнь он видел немало крови. Участвовал в войнах. Убивал. Насильно вытягивал правду, ломая чужие разумы, и, благодаря личному палачу Лорана да Миро, весьма неплохо разбирался в пытках. Но та ночь еще долго возвращалась к нему в кошмарах. А испытанное тогда иррациональное чувство страха упорно не хотело проходить.
Однако когда он увидел ее снова - бледной, уставшей, тщательно скрывающей свою слабость, именно тогда и осознал, что все эти странные чувства, так неожиданно всколыхнувшие его душу, возникли неспроста. Что есть в этой женщине что-то еще, кроме нерешенной загадки. Что-то, что привлекло его внимание раньше и заставляло отчаянно сомневаться сейчас, стоя на расстоянии вытянутой руки, но никак не решаясь прикоснуться. Что это за странное чувство? Откуда взялся этот необъяснимый трепет? Почему, вместо того, чтобы закончить допрос, он развернулся и, подспудно опасаясь повторения истории, просто молча ушел? Почему не пожелал снова увидеть ее слабость? Почему испугался заново ощутить ее боль? И почему вплоть до самого бала жил лишь одними воспоминаниями и смутной надеждой на невероятное, почти невозможное чудо?
Но она подарила ему это чудо: в самый последний момент все-таки пришла... порадовала напоследок своим присутствием. И это был именно тот бесценный подарок, которого Эннар Второй с такими нетерпением ждал - танец... волшебный, страстный и поразительно многословный танец, который сказал ему очень многое. Который заставил его увидеть истину, помог понять ее лучше. Потому что она действительно говорила с ним в этом танце. Объясняла. Показывала. Звала. И он услышал. Почувствовал. Был готов в любой миг занять место ее таинственного партнера. С радостью подхватил бы эту захватывающую игру, стал ближе, принял бы ее как равную, чтобы затем повести дальше, осторожно поддерживая под руку и оберегая от всего, что могло бы встретиться на пути.
Он сказал ей об этом почти открыто, когда, поддавшись странному порыву, привел в Оранжерею. Сказал, глядя глаза в глаз, страстно надеясь на то, что и она услышит. В его словах не было фальши, лукавства или игры. Стоя под сенью реликтовых деревьев и впервые за много лет слушая собственную, смятенную душу, он просто не смог бы солгать. И она, как ему казалось, тоже вряд ли сумела бы обмануть. Слишком уж искренним был ее необычный танец. Слишком красноречивы глаза. И слишком громко стучало ее взволнованное сердце, когда он впервые позволил себе его коснуться.
Вот только как быть, если времени совсем не осталось, а торопить события не хочется? Как быть, если разбуженная танцем душа просит об одном, но разум неумолимо отсчитывает мгновения до отъезда? Что делать, если хочется остаться рядом с одной единственной женщиной, хорошо понимая, что никто, кроме нее, уже не нужен; бережно перебирая ее золотистые локоны, слушая ее волшебный голос и с тихой радостью впитывать каждый момент нечаянной близости, всю прелесть которой, как выяснилось, он по-настоящему познавал впервые?
Правда, он умел ждать. И умел смиряться с обстоятельствами. Поэтому, вместо того, чтобы настаивать, король все-таки попытался дать ей свободу... ту самую свободу, которую она так ценила. Дал время на раздумья. И ей, и себе. Отказался спешить. Отступился. Ушел, оставив растерянной Гайдэ родовой амулет - как залог своей искренности и серьезных намерений. Всего лишь подарок. Простой сувенир, об истинных свойствах и ценности которого она не имела никакого понятия. Но он не смог бы отпустить ее просто так. Не смог бы спокойно жить, не зная, где она, с кем и что решила. И это, пожалуй, было единственное необдуманное решение, которое он себе позволил. И единственный достойный повод для того, чтобы хотя бы еще один раз в своей долгой жизни ее увидеть...
Вздрогнув, я открыла глаза и с мукой посмотрела на печальное лицо Лина. Чужие эмоции все еще бурлили внутри, тревожили, ранили, огорчали. Но если это была правда, если все действительно было так, как я увидела...
– Но тогда почему?! Почему все так получилось?! Если он точно знал, что по возвращении меня там не будет? Если именно поэтому отдал амулет? Если мой отъезд его не обидел, а правда об Иште не разозлила, как я посчитала?! Почему, Лин?! Почему он меня ударил?!