Третья сила
Шрифт:
Наверное, тяжело было сознавать это, когда правда неожиданно вскрылась? И трудно потом смотреть на собственное отражение, хорошо понимая, что оказался обманут, предан и оболган тем самым человеком, которому ты когда-то безгранично доверял?
Кажется, теперь в душе у Эннара Второго осталась глубокая рана. Правда, немногие знали о ней. И еще меньше народу было в курсе, кто же такой Темный Жрец - на Совете, который случился после уничтожения последней Пирамиды и который я, разумеется, пропустила, было принято единогласное решение избавить Церковь от страшного позора и не смущать умы простых граждан шокирующей правдой. Пусть люди остаются в неведении. Пусть не зародится в них презрение к священникам и не перенесется многолетняя ненависть к некромантам на тех, кто,
Жаль, конечно, что я сразу не подумала, что ал-тар тоже был магом Разума. Хотя, если хорошенько вспомнить, мне сказали об этом почти впрямую. Именно Фаэс, кстати, проболтался, что Эннара Второго обучает господин Георс. А как он мог обучать, если не имел отношения к магии? И если все вокруг были на сто процентов уверены, что многоуважаемый священник вообще ею не владеет? Вот именно. Но я тогда была слишком растеряна, чтобы увидеть эту нестыковку и вовремя сообразить, что маг Разума это автоматически значит - Дабараэ. А Дабараэ означает и магию смерти. Тогда как магия смерти... ну, в общем, понятно. Наверное, если бы я уже тогда задалась этим скользким вопросом, может, и не было бы всего этого. И не стояла бы я сейчас тут, как дура, не зная, как избежать этого тяжкого разговора. А король...
Хм... а что - король? Братики сказали, что он, вопреки ожиданиям, узнав правду, повел себя достойно. Материться - громко не матерился. По крайней мере, на людях. Церковь гнобить вроде не собирался. Карающих, разумеется, придержал. Своих приближенных поголовно проверил, хотя, насколько мне известно, приспешников ал-тара не нашел. В освобождении Невирона участвовать тоже не отказался. Посильную помощь пострадавшим от набегов нежити невиронцам его маги тоже оказали, и даже в отношении к некромантам наметился явный перелом. Чего ему это стоило, правда, никто не знал. Даже братики. Да и я, если честно, над этим вопросом особо не задумывалась. Вернее, я ОЧЕНЬ старалась не эту тему вообще не думать. Потому что любые размышления - это, в первую очередь, сомнения. Сомнения неизменно приводят к рождению надежды. А надежда - это такое коварное чувство, которое имеет отвратительное свойство рушиться в самый последний момент.
А я к этому совершенно не была готова. И не была готова снова испытать все то, что мне довелось пережить по вине этого человека. Может, конечно, это и не со зла. Может, все произошедшее действительно было нелепой случайностью, и тот предательский удар, из-за которого у меня случилось столько трудностей, был просто одной огромной, чудовищной и, к тому же, нашей общей ошибкой. Но поверить ему во второй раз я бы не рискнула. Несмотря даже на то, что когда-то по косточкам разбирала мотивы и даже пришла к выводу, что действительно могла его спровоцировать. Однако, даже если и так, тот поступок все равно не делает ему чести. Более того, я крайне настороженно отношусь к мужчинам, способными с такой легкостью потерять над собой контроль. Ведь если это случилось однажды, то когда-нибудь повторится снова. А постоянно ждать этого, сомневаться и подспудно ощущать себя на острие чужой магии я совсем не хочу. Тем более, помня о том, что однажды из-за нее едва не погибла.
Впрочем, это - мои заморочки и подозрения. А может, уже даже не заморочки, а полноценные страхи и комплексы. Может, и стоило бы махнуть на все рукой и хотя бы сделать вид, что слушаю. Может, и стоило рискнуть задержаться. Но я так долго пыталась все это забыть... так много для этого сделала... так безжалостно уничтожала самые светлые свои воспоминания, отчаянно не желая их помнить... что, наверное, теперь эту память лучше не теребить. Не стараться понять. Не раскапывать надежно похороненный бункер. И не пытаться снова воскресить прошлое. Просто отпустить его и забыть, чтобы со спокойной совестью идти дальше.
К тому же, Эннар Второй был прав насчет моей растущей эмпатии, поэтому и сейчас, даже с расстояния в несколько шагов, я отчетливо слышала отголоски той бури, которая бушевала в его душе. Причем, непонятной мне бури. Необъяснимой. Удивительно похожей на то, как если бы он действительно мучился и в кои-то веки рискнул предстать передо мной без любимой маски... но нет. Не надо гадать. Иначе это плохо кончится. Ведь надежда - на редкость упрямое чувство. Она даже сейчас настойчиво не хотела уходить. Она так долго цеплялась за жизнь, что это уже просто неприлично. И я почти ненавижу ее за это. Почти презираю себя за слабость и за невесть откуда взявшееся желание поддаться настойчивым уговорам. Вот только, кажется, я больше не смогу пережить свою смерть. От меня и так осталась только половина. Поэтому лучше уйти сейчас, чем еще раз оказаться в той бездне, из которой я совсем недавно начала потихоньку выбираться.
– Гайдэ...
– Его Величество, явно не желая меня отпускать, опрометчиво шагнул вперед, одновременно протягивая руку, и внезапно оказался так близко, что при желании я могла бы услышать его мысли. Но я лишь вздрогнула, едва обжегшись о чужие эмоции, инстинктивно шарахнулась прочь и, чуть не вышибив дверь, опрометью вылетела на балкон, наконец-то, оказавшись в надежных объятиях друга.
Лин даже спрашивать не стал, что между нами произошло: мое беспокойство и без того заставило его преобразиться, раздаться в плечах, снова обзавестись когтями и острыми клыками. Не отдавая себе отчета, он машинально приобрел ту форму, в которой пребывал когда-то в Подземелье и которая была просто создана для смертельного боя.
– Уходим, Лин, - прошептала я, стараясь не думать о том, что подумает король при виде Высшего демона.
– Идем домой. Думаю, нам здесь больше нечего делать.
Почти сразу мою макушку обжег поток раскаленного воздуха. Потом что-то хлопнуло, угрожающе заворчало... я с облегчением ощутила, как мои плечи закрывают теплые, мягкие крылья, и устало прикрыла глаза. После чего мир разлетелся на тысячи кусочков, а мучительные сомнения, наконец, перестали меня тревожить.
Хотя бы на какое-то время.
Надо сказать, путешествия в Тени - довольно опасное занятие. Тем более, в компании раздраженного демона. Но я за последние дни так к ним привыкла, что даже дискомфорта уже не замечала и мгновенный перелет в Харон, на нашу любимую поляну, восприняла как должное. Правда, я думала, мы вернемся в Скарон-Ол, но Лин, видимо, расценил слово "домой" именно так. И по прошествии некоторого времени я вынужденно согласилась, что он действительно прав, потому что преобразившийся Харон по-настоящему стал нам родным. Здесь мы обрели свою первую силу. Здесь же нашли друзей. Здесь впервые ожили мои драгоценные братья и здесь я сама обрела понимание того, кем же на самом деле стала.
Вот только именно сегодня это понимание почему-то не приносило облегчения. Впервые за долгое время мягкая тишина подвластного мне леса не смогла подарить желанного успокоения. Я весь остаток ночи не могла найти себе места. Недолгий разговор с королем умудрился так разбередить старые раны, что я никак не могла угомониться. До самого утра промучилась сомнениями, убеждая себя, мысленно повторяя раз за разом одни и те же аргументы, настойчиво споря, возражая, обвиняя, пытаясь не сожалеть... но так и не обрела душевного равновесия. Потом честно попыталась уснуть, потому что время действительно было позднее, однако сон упорно не шел. Тогда я осторожно, стараясь не разбудить Лина, поднялась и ушла в Харон, силясь хотя бы среди молчаливых деревьев и беззвучно поющей листвы, обрести привычное спокойствие. Но и там, гуляя среди поросших густым мхом великанов, долго нервничала. Без причины раздражалась на некстати пролившийся дождик. Металась по округе, как раненый зверь, тщетно пытаясь выразить то, что никак не давало покоя. Пробовала сформулировать это непонятное чувство, но, как ни старалась, не могла его даже четко обозначить. А под конец, безумно устав от роящихся в голове мыслей, уселась на берегу первого попавшегося озера и в отчаянии закрыла лицо руками.