Третья
Шрифт:
– … сделаешь для нас кое-что, - продолжил темноволосый, - и мы возьмем ремонт собственной машины на себя. А также починим твою. В знак благодарности.
– Благодарности за что? – эту фразу я произнесла тише, и яд из меня можно было выжимать, как воду из мокрого полотенца.
– За твою… помощь. Во время которой ты на самом деле станешь нашей «Третьей».
Да они издевались?
Вперед я подалась, намереваясь раз и навсегда расставить точки над «i».
– Я… не занимаюсь… сексом с незнакомцами, - процедила тихо, но очень внятно, - и никогда
Уж лучше долги и кредиты.
– Вообще-то мы не предлагаем тебе стать «третьей» в нашей постели. – Гэл впервые улыбнулся, и заметно это стало лишь по паре морщин с внешней стороны глаз, а не по губам. – Мы предлагаем тебе стать «третьей» в нашей команде. Временно.
– Это имеет другой… смысл?
– Совершенно.
Эйс, как мне казалось, сдерживал смех.
– Поясните тогда, какой именно?
На этот раз на спинку откинулся Гэл – стул под ним жалобно скрипнул. Все-таки эти парни большие, тяжелые, сплошь из мышц.
– Ты ведь уже поняла, к какой организации мы принадлежим?
Сложно не понять.
– «Сопровождение Сложных Ситуаций».
– Верно. И мы занимаемся не только официальными проектами, поставляемыми нам бюро, но также частными расследованиями. И на Салима давно висит «заказ».
– Что такое частный «заказ»?
– Не важно. Важно, что он давно подозревается в нечистых на руку делах.
– Каких именно?
Ответил, как ни странно, не Гэл, но его сосед.
– Он в своем клубе высматривает симпатичные мордашки. Такие, как у тебя. – Взгляд Эйса снова, как завораживающий ледник, – можно смотреть бесконечно. – А после обладательницы этих мордашек исчезают.
– Куда?
Наверное, мне не очень хотелось знать ответ.
– Оказываются проданы в подпольные бордели. После «личного» пользования.
Стылое чувство внутри меня усилилось. Что случилось бы со мной, поднимись я на ВИП-балкон? Какая судьба ждала бы меня? Хорошо, что я не протупила, что успела сбежать – хотелось, однако, оставить тему «БлюПула» и его дурного владельца навсегда за спиной.
– Значит, мне повезло.
– Тебе – да. Другим может не повезти.
Я шумно втянула воздух. Для чего они мне все это рассказывают? Чтобы напугать? Чтобы усилить значимость совершенного ими этим вечером благородного поступка?
– Зачем вы… мне об этом говорите?
Продолжил Гэл – эти двое понимали друг друга без слов. Сколько они дружат?
– Затем, чтобы ты поняла значимость того, с чем можешь помочь. – Мое молчание он счел за поощрение продолжать. – Мы хотим, чтобы ты завтра вернулась в «БлюПул», поднялась на второй этаж, явила себя этому ублюдку…
– Вы больные?!
– Позволь мне закончить. – Темноволосый был мягок. – Салим любит отчаянных, дерзких и красивых женщин, твой поступок, после того как тебе удалось улизнуть, он оценит. И будет рад. По-своему.
– А дальше он затащит меня за штору и…
Всем было ясно, что «и».
– Не
Свою челюсть мне пришлось подбирать с бежевого кофейного стола.
– Хорошо, положим, я сообщу. А дальше…
– А дальше мы тебя вытащим. У него резко зазвонит телефон или же где-то грохнет взрыв на территории – придумаем выход. – Отрезал Эйс.
– Но это же риск! – Хороша возложенная на меня задача. – Вы что, сами не можете проникнуть к нему в дом?
– Можем. Но охраны много, будут жертвы, а убивать без причины мы не любим.
– А по причине? – мне не удавалось пока изъять из себя сарказм, сказывались смешанные между собой страх, удивление, замешательство.
– А по причине – пожалуйста.
Кажется, он даже не шутил. А вечер однозначно начинал быть если не «томным», то совершенно непредсказуемым. И досчитало сумму к этому моменту приложение – ко мне экраном повернули телефон.
– Или с тебя… тринадцать тысяч четыреста долларов.
«Сколько?!» - захотелось орать мне в беспомощном отчаянии. Господи, это даже не две, не пять, как я надеялась…
– Видишь ли, - мягкий голос Гэла проникал куда-то в подкорку, - у нас «Барион» этого года. Дорогая машина - дорогой ремонт.
Что-то внутри меня стухло, скукожилось. Моя зарплата всего тысяча четыреста долларов в месяц, и она считается достойной. Мне, в общем, на жизнь хватало. И эти чертовы тринадцать тысяч (при условии полного голодания) я буду выплачивать год! Сделалось дурно, я даже отхлебнула остывший горький кофе без сахара. Черт… Не могла я врезаться в какую-нибудь захудалую дешевую тачку? А ведь мне еще свою чинить…
Конечно, мой ответ был ясен им заранее, конечно, они уже победили. И все же.
– Вы… точно… спасете меня от этого урода до того, как он меня коснется?
Взгляд Эйса опять смеялся: «какая ты недотрога». Гэл отозвался без улыбки.
– Точно.
Сложно было решиться, очень. Пусть мой ответ уже ясен даже мне самой, но добровольно идти к Салиму, улыбаться ему, позволять себя обнимать по пути к его особняку? Да меня вывернет от отвращения. И обещание от незнакомых людей (а этих двоих я все же не знала) - пока только слова. Что, если они бросят меня там?
Запутавшейся в сетях пташкой – вот кем я себя ощущала. Крылья не сломаны, но не трепыхнуться.
– Это все? – в раздрае, что царил внутри меня, я даже допила невкусный кофе. – После этой «помощи» мы будем с вами в расчете?
– Почти. – Гэл глазом не моргнул, ошарашив меня своим «почти». – Еще ты проживешь с нами неделю – таково условие.
– Что?! – И не выдержала, выпалила все, что было на уме. – Знаете, чтобы совратить кого-то, можно применять гораздо меньше усилий. Но ваши все равно не помогут вам затащить меня в «тройничок»!