Треугольник. История, семиотика, литература

Тимашева Оксана Владимировна

В «Воспоминаниях о Наполеоне», в XXI главе «Молодой француз-живописец Бьоджи [11] : простота и благородство его характера» Стендаль рассказывает о том, как значительно более известный художник Гро писал портрет императора. Наполеон встретился с молодым французом-пейзажистом Бьоджи, когда тот делал зарисовки в окрестностях озера Гарда. Чем-то ему художник понравился, и Наполеон стал часто приглашать его к обеду, поскольку тот был очень хорошим собеседником и человеком с достоинством. Главнокомандующий хотел склонить Бьоджи к занятиям батальной живописью и даже готов был дать ему офицерское звание, вожделенное многими гражданскими лицами как синекура. Однако Бьоджи категорически от этого отказался, подчеркнув, что военное дело – грубое ремесло. Главнокомандующий, как понял Бьоджи, мало разбирается в живописи. Он может приписать кисти Микеланджело картины более поздних художников. Но художника Гро генерал хвалил и считал,

что «Наполеон на Аркольском мосту» тому очень удался. При этом Бьоджи отмечает, что Гро – единственный, кто решился в пору беззастенчивой лести императору передать синяки под глазами главнокомандующего. Наполеона изнуряла тяжкая грудная болезнь. Однако «изумителен был его взгляд, пристальный и глубокий, отнюдь не вдохновенный и не поэтический» [12] .

11

Г-ном Бьоджи Стендаль называет здесь известного французского художника Дидье Боге (1755–1839), который провел большую часть своей жизни в Италии.

12

Стендаль. Воспоминания о Наполеоне. С. 381.

В специальной главе о причинах, которые привели императора к гибели, Стендаль называет две, несколько неожиданные. Это, во-первых, предпочтение, которое император со времени коронования стал отдавать людям посредственным, и, во-вторых, сочетание обязанностей императора с обязанностями главнокомандующего. «Критическим мгновением» в судьбе Наполеона Стендаль считает битву под Лейпцигом, когда тот потратил весь день накануне решающей битвы на изучение дел, касающихся Испании, и затем проиграл сражение. Что же касается «людей посредственных», то первым в этом списке следует назвать Бертье – генерала-щеголя с изящными манерами, выдававшими его принадлежность к Сен-Жерменскому предместью. Он стал автором многих бедствий французской армии, начиная с битвы при Эйлау. Это всё, что в данном контексте хотелось бы сказать об этой книге.

Другая книга, «Жизнь Наполеона», была начата Стендалем в конце 1817 года. Она значительно менее самостоятельна, чем «Воспоминания…». Стендаль цитирует или пересказывает то, что узнает от других авторов, например, что Наполеон, став монархом, часто лгал в своих воспоминаниях. Он якобы приобщил французов к гражданственности, «установив для простолюдина тот же орден, что для маршала» [13] , и потомство, как кажется писателю, подтвердит суждение народа. В «Жизни Наполеона» прослежен весь путь этого сверхчеловека, и книга имеет завершение.

13

Там же. С. 196.

Отмечая необычные черты Наполеона, аристократия ищет и тонко использует его слабости, все более усугубляя его раздражение. Из самых известных его слабостей была прекрасная женщина Жозефина де Богарне, с которой генерала принудили расстаться ради суетной пышности и церемониалов двора внучки Марии-Терезии. Невзрачная наружность, маленький рост, бедность поначалу заставляли Бонапарта робеть перед женщинами, и он им цинично мстил. Однажды, встретившись на званом обеде с госпожою де Сталь, которую ему тогда так легко было привлечь на свою сторону, он грубо заявил, что ему нравятся только те женщины, которые занимаются своими детьми. Это не мешало ему приглашать многих дам своего двора в личные покои, заставлять их раздеваться и через две-три минуты отправлять обратно. Никого из них он не сделал своей любовницей. Женщинам, понятно, это не нравилось. Он часто заявлял, что вообще не любит праздных дам, которых слишком много вьется возле подчиненных ему мужчин. Желая хоть немного исправить общественную нравственность, он категорически выступал против внебрачных связей, смеялся над рогоносцами и любовными интригами, иногда сам насильно женил своих приближенных офицеров. Причем эти «сочиненные» им браки, как признавали потом, оказывались весьма удачными.

Русской кампании в «Жизни Наполеона» посвящены три коротеньких главы (LV, LVI, LVII), порядка 20 страниц. С точки зрения Стендаля, европейским монархам была нужна успешная война с Россией, чтобы отнять у нее возможность «вторгнуться в среднюю Европу». Разве не было естественным воспользоваться в этих целях моментом, когда Францией правил великий полководец, своим искусством возмещавший огромные невыгоды положения этой страны? Иными словами, война 1812 года – естественное следствие Тильзитского мира. Россия, давшая слово не допускать английские товары, не смогла выполнить свое обязательство, и Наполеон вооружился, чтобы покарать ее за нарушение договора, которому она была обязана, как ему казалось, самим своим существованием. Еще в Тильзите Наполеон имел право сокрушить ее.

Французский писатель напоминает, что прекраснейшая из европейских столиц, Петербург, была еще недавно пустынным болотом среди земель Швеции и Польши.

Со времен Петра Великого Россия, по его мнению, верила, что в 1819 году (?) она станет владычицей Европы, а единственной державой, способной противостоять ей, будет Америка. Сама Россия была неприступна, силы ее возрастали. Для русских, с его точки зрения, существовала только одна преграда – знойный климат. Иными словами, Наполеон имел все основания вторгнуться в Россию, и 24 июня 1812 года он во главе четырехсоттысячной армии (в других источниках – шестисоттысячной) перешел Неман у Ковно. Начало кампании ознаменовали две политические неудачи. «Турки, люди столь же глупые, как и порядочные, заключили с Россией мир, и Швеция, трезво оценив свое положение, тоже выступила против Франции» [14] .

14

Там же. С. 381.

Не описывая никаких сражений, Стендаль рассказывает, что после битвы под Москвой Наполеон получил возможность восстановить Польшу, в чем, по мнению писателя, и состояла истинная цель войны. Наполеон достиг этого почти без борьбы. Из тщеславия и желания загладить свои испанские неудачи он решил взять Москву. Этот неосторожный шаг не имел бы вредных последствий, если бы император оставался в Кремле не более трех недель, но «посредственность его политического дарования» проявилась и здесь, послужив причиной того, что Наполеон потерял свою армию. Если бы он, полагает Стендаль, фланговым движением двинулся вправо и занял беззащитный Петербург, жители которого ни имели ни малейшего желания жечь свой город, то заключение мира в такой ситуации было бы обеспечено.

Стендаль критикует французскую армию, которая утратила прежнюю энергию и свою сплоченность, прониклась эгоизмом и развратилась. Дух армии к моменту войны с Россией глубоко изменился, из суровой, республиканской, героической она стала недисциплинированной, трудно повинующейся. Потому-то, полагает Стендаль, эта самая храбрая в мире армия сдавалась казакам и плохо вооруженным крестьянам: «Я сам видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему, служившему второй год, было лишь двадцать лет, расстроили и отправили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов» (это случилось позднее, в 1813 году, во время саксонской кампании) [15] .

15

Там же. С. 135–136.

Дисциплина французской армии расшаталась из-за грабежей, которые поневоле пришлось разрешить солдатам в Москве – ведь их не снабжали продовольствием. «Ничто, при характере французов, не является столь опасным, как отступление, а при опасности более всего необходима дисциплина, иначе говоря – сила» [16] .

Как офицер интендантской службы Стендаль пишет, что из-за недостаточной распорядительности интендантство умудрилось остаться без хлеба еще в Польше. Армии не объявили, куда ее ведут, не предупредили, что за 25 дней ей придется пройти 93 лье и что каждый солдат получит по две бараньих шкуры, по подкове, по два десятка гвоздей и по четыре сухаря. Полковникам и генералам не было предоставлено право выносить смертные приговоры солдатам, уличенным в мародерстве и неповиновении. «На обратном пути из Москвы в Смоленск шло тридцать тысяч трусов, притворявшихся больными, а на самом деле превосходно себя чувствовавших в течение первых десяти дней. Все, что эти люди не съедали сами, они выбрасывали или сжигали. Солдат, верный своему знамени, оказывался в дураках. А так как французу это ненавистнее всего, то вскоре под ружьем остались одни солдаты героического склада или простофили» [17] .

16

Там же. С. 136.

17

Там же.

Известно также, что князь Невшательский приказом по армии от 10 октября разрешил всем солдатам, не чувствующим себя в состоянии делать в день по 10 лье, покинуть Москву, не дожидаясь выступления армии. Очевидец событий Стендаль пишет, что 19 октября, когда французы начали уходить из Москвы, светило солнце и была прекраснейшая погода. В России Наполеон, как думает Стендаль, потерпел поражение прежде всего от своей гордыни, но также и от климатических условий, в конце концов сразивших французов, еще не достигших Березины. Поражение на востоке стоило ему утраты влияния в Европе. «Мелкие государи перестали трепетать, сильные монархи отбросили колебания; все они обратили взоры на Россию: она стала сосредоточием неодолимого сопротивления» [18] .

18

Там же.