Тревога

Саваж Шей

Эйден сидел на койке, его любимая кепка была сдвинута на затылок. На нем была больничная рубашка, слегка расстегнутая спереди, так что все его татуировки на руках, шее и части груди были отчетливо видны.

Мама остановилась в дверях и уставилась на него круглыми от удивления глазами.

Эйден оторвался от журнала о мотоциклах, который принес ему Рэдай, и перевел взгляд с меня на маму, явно смутившись.

— Ну, — сказала мама с легким раздражением в голосе, — не скажу, что ты тот, кого я ожидала увидеть, но опять же, я никогда не думала,

что кому-то придется спасать жизнь моей дочери.

Она бросила сумочку на стул и подошла к койке. Без каких-либо раздумий она наклонилась и обняла его. Казалось, мамин порыв ещё больше смутил Эйдена, но он всё же обнял ее в ответ.

— Спасибо тебе, — тихо сказала мама. — От всего сердца благодарю тебя за то, что ты оберегаешь мою дочь.

Эйден на мгновенье прикрыл глаза и сделал глубокий вздох.

— Я всегда буду оберегать её, — ответил он.

Мама отстранилась и, точно могу сказать, попыталась незаметно рассмотреть татуировки Эйдена. Она поджала губы и слегка раздражено посмотрела на него. Затем расправила плечи и указала пальцем ему в лицо. Я прикрыла рот рукой, в ужасе от того, что она могла бы ему наговорить.

— А теперь, если ты еще раз попытаешься заставить ее прыгнуть с парашютом, я тебе яйца оторву. Ты понял меня, мистер?

Эйден кашлянул и сел прямее.

— Э-э-э... Да, мэм.

— Прекрасно! — она пододвинула стул и села рядом с койкой. — Ну а сейчас ты расскажешь мне о себе.

Спустя час стало ясно, что они поладят. Я должна была похвалить Эйдена: он ни разу не ругнулся и вообще вел себя просто образцово. Мама засыпала его кучей вопросов, а я поняла, что если бы с самого начала сделала то же самое, то мы бы избежали многих проблем.

Как говорится, век живи — век учись.

Несмотря на мои протесты, мама сняла себе номер в отеле. Ей было неловко жить в доме Эйдена, разве её можно винить в этом? Она остановилась недалеко от больницы, и пока была в Майами, каждый день навещала Эйдена. Как ни странно, ей удалось вывести его на разговор о Кейдене. Может быть, потому что это родительские штучки, и она просто знала, что нужно сказать, но она даже заставила его смеяться, когда он рассказывал о том, как Кейден, будучи малышом, впервые срыгнул на него.

— Я думал, фонтаны рвоты бывают только в фильмах по типу «Экзорциста», — сказал Эйден. — Я и представить не мог, что такое бывает, пока сам не оказался весь покрыт ею. Если бы это случилось только один раз, так нет! Он делал это снова и снова. А педиатр мне такой говорит, что это нормально, а я кричу ему в трубку: как такое может быть? что здесь нормального? И всё то время, пока я разговаривал по телефону, он благополучно срыгивал мне на спину.

Они оба смеялись до слез.

— Да, вот о таких вещах никто заранее не предупреждает, — задумчиво произнесла мама, стирая слезы с глаз. — Если бы мы знали обо всем этом заранее, у нас бы никогда не было детей.

— Ага.

Эйден прочистил горло и сел.

— А потом ты жалеешь, что не можешь

повернуть время вспять.

Я погладила его по руке, а он грустно улыбнулся мне в ответ.

— Я не могу вернуть его, — тихо сказал Эйден. — Пусть те засранцы и получили наконец по заслугам, но это не поможет мне вернуть его.

— Знаю, — сказала я, сжимая его руку.

— Он всегда будет с тобой в твоих воспоминаниях, — сказала мама. — Сначала это трудно, потому что единственное, о чем ты можешь думать, это твоя потеря. Но со временем горе перестаёт застилать тебе глаза, и ты понимаешь, что важней всего те узы, что связывали вас, то, сколько радости вы подарили ему. Пусть жизнь его была коротка — каждое мгновение имеет значение.

— Меня не было рядом, когда он нуждался во мне больше всего, — прошептал Эйден. — Я подвел его.

— Ты сделал все, что мог, — сказала мама. — Жизнь не стремительный подъём, когда каждый шаг приближает тебя к успеху. Это череда хороших и плохих моментов, достижений и неудач. Одно неверное движение не перечеркнет всё то хорошее, что ты сделал для него. Ты был в его жизни, дарил ему всю любовь, на какую только был способен. Этих воспоминаний у тебя не отнять. Они с тобой навсегда.

Эйден прикрыл рукой глаза и сильнее сжал мою руку.

— По крайней мере, я был с тобой, — прошептал он. — Меня не было рядом, чтобы спасти его, но хотя бы ты осталась цела.

Я обняла его и прижала его голову к своему плечу. Мама подошла и обняла его с другой стороны.

А на следующий день она вернулась в Сан-Франциско. Было жаль, что ей пришлось уехать.

— Я так рада, что ты приехала, — сказала я и крепко обняла её.

— Я тоже рада.

Мама обняла меня в ответ.

—Я бы попросила тебя быть осторожной, но чувствую, что теперь Эйден с тебя глаз не спустит. Больше никаких безумств!

— Посмотрим, — с улыбкой сказала я. — Думаю, что в ближайшем будущем он будет слегка не в форме для экстрима.

— Может, отпразднуем вместе Рождество? Давай обсудим всё, как вернусь домой.

— Конечно.

— Надеюсь, к тому времени ты найдешь работу, — сказала она, качая головой. — До сих пор не верится, что ты уволилась.

— Возможно, это было моим самым лучшим решением, — сказала я. — Учитывая, сколько времени я здесь провожу, меня бы всё равно уволили.

— Если бы ты не бросила работу, тебе бы, возможно, вообще не пришлось здесь находиться, — заметила мама.

— Ты права.

Эта мысль давно уже крутилась у меня в голове

— Но в таком случае, Эйден бы оказался один на один с преступниками, и тогда кто знает, как бы эта история закончилась.

Мама утвердительно кивнула, снова обняла меня и вышла, волоча за собой чемодан. Я удостоверилась, что она благополучно села в такси, и вернулась к Эйдену.

— Все хорошо?— спросил он, когда я вошла.

— Да, — ответила я. — Думаю, ты ей действительно понравился.

— Разве что-то во мне может не понравиться?