Треволнения одного китайца в Китае
Шрифт:
Следовало, таким образом, предупредить Вана, остановить его. Но как?
Опытный Бидульф решил прибегнуть к помощи прессы. Сказано — сделано. Крупнейшие китайские и зарубежные издания опубликовали следующее объявление:
«Просьба к господину Вану считать утраченным силу соглашение, заключенное 2 мая сего года между ним и господином Цзинь Фо, поскольку последний имеет отныне одно-единственное желание — прожить до ста лет».
За этим странным заявлением последовало другое, более практичное:
«Любой,
Прошло несколько дней, но положение не изменилось. Однако объявления привлекали к себе всеобщее внимание и вызвали веселое оживление даже в самых отдаленных уголках Китая. Повсюду только и слышалось:
— Где Ван?
— Кто видел Вана?
— Где живет Ван?
— Что делает Ван?
— Ван! Ван! Ван! — кричали мальчишки на улицах.
Имя Цзинь Фо, этого достойнейшего жителя Поднебесной, также стало притчей во языцех. [41]
— Как поживает господин Цзинь Фо?
— Не стареет ли?
— Как у него работает желудок?
С такими словами, улыбаясь, обращались друг к другу важные мандарины и военные, служащие биржи, уличные торговцы, простой люд.
Следует заметить, что китайцы по складу характера очень веселы, ироничны и охотно шутят, если находится подходящий повод.
41
Притча во языцех — предмет всеобщих разговоров, постоянных пересудов.
Цзинь Фо, к своему большому неудовольствию, был вынужден безропотно переносить внезапно обрушившуюся на него известность.
Бидульф же, напротив, только радовался, потирая руки. Радовался, однако, преждевременно. Все его усилия остались напрасными. Ван так и не появился.
Положение Цзинь Фо между тем стало просто невыносимым. Стоило бедняге выйти на улицу, его тут же окружала толпа зевак. А если наш герой оставался дома, любопытные табором устраивались у ворот его имения. Каждое утро он был вынужден появляться на балконе спальни, дабы сограждане удостоверились в его добром здравии. Газеты публиковали сводки обо всем этом с ироничными комментариями.
Терпению Цзинь Фо пришел конец, и двадцать первого мая, взбешенный, он ворвался в кабинет Бидульфа, заявив, что немедленно уезжает. Ему смертельно надоели Шанхай и его жители!
— Я думаю, это небезопасно, — справедливо заметил управляющий.
— Наплевать! — не унимался Цзинь Фо. — Усильте меры предосторожности.
— Куда вы направляетесь?
— Куда глаза глядят!
— А где вы намереваетесь остановиться?
— Нигде!
— Позвольте тогда полюбопытствовать: когда вернетесь?
— Никогда!
— А если я получу новости от Вана?
— К черту Вана! Какой же я идиот! Проклятое письмо!
Мысль о том, что его жизнь находится в руках другого, глубоко уязвляла молодого человека. Надо положить этому конец! Ждать еще целый месяц, сидя взаперти дома? Никогда!
— Ну что ж, поезжайте, — ответил Бидульф. — Грэйг и Фри последуют за вами.
— Пожалуйста, — пожал плечами Цзинь Фо. — Но предупреждаю, им придется бежать.
— Они побегут, любезный господин, обязательно побегут.
Цзинь Фо вернулся домой и не мешкая начал готовиться к отъезду. Сун, не любивший путешествовать, с сожалением узнал, что предстоит сопровождать хозяина. А куда? Неизвестно. И попробуй что скажи, вмиг лишишься части косички.
Что касается Грэйга и Фри, они были готовы идти хоть на край света. Маршрут все же следовало уточнить.
— Куда господин… — начал Грэйг.
— …желает направиться? — закончил вопрос Фри.
— Вначале в Нанкин, а затем к черту!
Посмотрев друг на друга, агенты широко улыбнулись. Как это прекрасно! К черту! Что может быть интереснее и увлекательнее. Грэйг и Фри отправились в компанию, получили последние наставления от Бидульфа и переоделись в китайское платье, чтобы поменьше привлекать к себе внимание. Час спустя агенты, с котомками за плечами и пистолетами за поясом, вернулись в имение своего клиента.
Ночью Цзинь Фо и его спутники незаметно вышли из дома, подошли к реке и поднялись на борт парохода, курсировавшего между Шанхаем и Нанкином.
Внимательно вглядываясь в лица пассажиров, Грэйг и Фри обошли все судно. Они знали философа. Впрочем, кто на территории трех концессий не знал этого доброго и симпатичного человека? Но здесь его не было. И тогда агенты сосредоточили все свое внимание на безопасности Цзинь Фо.
Они предусмотрительно проверили крепость поручней и прочность мостиков, где задерживался во время прогулок по палубе их подопечный, попросили Цзинь Фо не подставлять лицо прохладному вечернему ветру и потеплее одеваться утром, чтобы не замерзнуть. Были тщательно осмотрены все иллюминаторы. Небрежный Сун получил суровый нагоняй за бестолковость и нерасторопность. В конце концов агенты вытолкали камердинера на палубу и стали сами подносить своему клиенту чай с пирожными. Остаток ночи люди Бидульфа провели под дверью каюты Цзинь Фо, держа наготове спасательные жилеты, чтобы по первому зову прийти на помощь.
К счастью, ночь прошла спокойно. Пароход поднялся вверх по течению Янцзы, и утром двадцать второго мая пассажиры, здоровые и невредимые, высадились на набережной Нанкина.
Этот город в свое время стал центром восстания тайпинов. Неистовый Хун Сюцюань — император «длинноволосых», лютый враг маньчжурских правителей, основал здесь свою штабную квартиру и объявил о наступлении эры «великого благоденствия». Здесь же он покончил с собой, чтобы не попасть в лапы противника. Сыну Хуна удалось бежать, но впоследствии он был пойман, обезглавлен, а его останки брошены на съедение собакам. В течение трех дней императорские войска уничтожили в Нанкине сто тысяч соратников Вана по оружию.
Изинь Фо полагал, что, если мудрец, влекомый воспоминаниями, приехал в эти святые для себя места, все быстро уладится. В противном случае придется путешествовать по Поднебесной дальше, пока опасность не будет устранена.
Вся четверка поселилась в тихом центре города.
— Для вашего сведения, я путешествую под именем Ци Нань, — заявил Цзинь Фо своим спутникам. — И никому не советую ни под каким предлогом произносить мое подлинное имя.
— Ци… — начал Грэйг.
— …Нань, — закончил Фри.