Тревожная группа
Шрифт:
Наконец, Синицкая направилась к своему подъезду, а ее ухажер, постояв некоторое время и глядя вслед своей возлюбленной, двинулся снова дворами в сторону центра. С максимальной быстротой и опасливо поглядывая на подъезд, где скрылась Синицкая, Чистяков выскочил из машины. А, черт, дошло до него, а если у этого типа за углом машина стоит? Или та «шестерка», или «Лексус». Спасатель снова заскочил в салон, завел двигатель и рванул с места вокруг дома, пытаясь нагнать Эдуарда.
Вывернув на улицу, Чистяков стал озираться в поисках знакомой фигуры, одетой на этот раз в джинсы, светло-коричневые ботинки и белую льняную рубашку навыпуск. Фигура обозначилась на аллейке, которая шла вдоль домов. В принципе, от Эдуарда спасателя отделяло сейчас метров пятьдесят-шестьдесят. Можно было и не особенно его догонять, потому что деться ему тут было некуда. Мог и в магазин зайти, но это было бы совсем здорово. Тогда Чистяков подъехал бы к этому магазину и спокойно дождался «объекта». Тут его можно было рассмотреть во всех подробностях. В трусы, правда, не заглянешь, но это обождет.
Неожиданно светленький «Хендай Акцент» юркнул прямо перед носом у чистяковской машины, прижался к бордюру и пополз со скоростью черепахи. Спасатель чуть было не включил поворотник и не бросился обгонять странную машину. Но тут до него дошло, что он и сам ведет себя, как водитель «Акцента», – медленно едет вдоль бордюра. Но он-то сам следит за пешеходом, а водитель «Акцента»? Тоже за кем-то следит? Очень интересно, усмехнулся Чистяков, весь город играет в шпионов.
Дальше оказалось еще интереснее. «Акцент» резко прибавил хода и, проскочив до следующего поворота к жилым домам, резко свернул. Из машины, остановившейся около уличного кафе, вышел мужик лет сорока. Покручивая ключи на пальце, он стоял и ждал. Когда Чистяков, не прибавляя газу, поравнялся с водителем «Акцента» около кафе, тот уже разговаривал с Эдуардом. Чистяков решил свернуть и подъехать туда же. Факт, что за заместителем мэра города идет такая активная охота, вызвал в нем бурю энтузиазма.
Приткнув свою машину прямо за «Акцентом», довольный такой удачей Чистяков двинулся в кафе, где за столиком устроились Покровский и незнакомец. Лица у обоих были напряженными. Точнее, напряженным и каким-то усталым было лицо Эдуарда, а его визави был угрюм и раздражен. Чистяков уселся за соседний столик лицом к своим «объектам». Стараясь не выдать своего интереса, он краем глаза рассматривал Эдуарда – Покровского. Ничего примечательного. Обычное лицо молодого мужчины лет около тридцати. Русые коротко остриженные волосы, правильные черты лица, пухловатые губы и прямой, ничем не примечательный нос. Кожа розоватая, к которой плохо пристает загар. Чистяков вспомнил член Покровского с наколкой, который он случайно увидел в душевой бассейна. Он был крупный и неприятного белесоватого оттенка. У большинства мужчин они все же чуть смуглее, и это кажется привычным, естественным.
«Интересно, что Ольгу привлекло в этом типе, – размышлял спасатель. – Размеры члена – так они вроде и не спят. Неужели он в самом деле может прикидываться такой романтичной овечкой, возбуждающей сострадание, доверие и симпатию?»
Пялиться в лицо человеку слишком подозрительно, да и не хотел Чистяков, чтобы ухажер Ольги раньше времени заприметил его самого в лицо. Не будет простора для маневра. А за соседним столиком вовсю уже шла беседа. Причем в таком интересном ключе, что спасатель весь превратился в слух и не сразу среагировал на подошедшую к нему девушку, готовую принять заказ. Пришлось быстро от нее отвязаться, заказав двойной эспрессо и бутылку «Аква минерале».
– Оставь девку в покое и не морочь ей голову, – хмуро требовал водитель «Акцента».
– Почему ты так ко мне относишься, Стас? – вяло разыграл удивление Покровский.
Вел он себя сейчас не как заммэра города, а как нашкодивший щенок. Странная метаморфоза у чиновника такого уровня и бизнесмена, раскатывающего на «Лексусе». Чистяков знал, как такие люди обычно разговаривают с теми, кто им не нравится. Да и вообще разговаривают. Что такого произошло, что Покровский терпит этого Стаса?
– Я не собираюсь пускаться в объяснения, – отрезал Стас. – Я сказал тебе, чтобы ты отстал от моей сестры, вот и все. Думаю, этого достаточно.
– А любовь, а счастье твоей сестры для тебя ничего не значат?
– Слушай, Артур! – повысил голос Стас, но, мельком оглядевшись по сторонам и покосившись на соседний столик, где сидел Чистяков, тут же заговорил тише: – Я знаю про твои делишки и не хочу, чтобы моя сестра связывалась с аферистом.
Чистяков поперхнулся кофе и полез в карман за носовым платком. Мужчины оглянулись на него, но спасатель уже, прикрывая лицо платком, делал вид, что вытирается. Он максимально опустил лицо, вроде бы разглядывая брюки, на которые мог попасть кофе. Вот это ни хрена себе! Теперь он уже не Эдуард, не Сергей Эдуардович, а Артур! Борька как в воду глядел. Как он там заявил? Не встречал еще в жизни приличных людей с именем Эдик, равно как и Артурчик?
Подбежавшая с тряпкой официантка предложила пересесть за другой столик, пока она вытирает этот. При этом девушка очень удачно загородила Чистякова своим телом от соседнего столика. Там, кстати, перешли почти на шепот, и спасатель уже ничего не слышал.
– Да я, собственно, уже пойду, – пожал плечами Чистяков. – У вас сигареты в продаже есть?
– Да, конечно.
– Мне пачку «Винстона» суперлегкого, – попросил спасатель и, поднявшись, последовал за официанткой к стойке.
У стойки, стараясь держаться спиной к столикам, Чистяков купил сигареты, не спеша расплатился; потом, так же не спеша, приложился к своей бутылке с водой. Нужно было тянуть резину, а за столик, где он привлек к себе внимание, теперь уже не вернешься. Не нужно, чтобы Эдик-Артурчик запомнил его лицо. Не время еще светиться. А вот Стас человек для дела интересный. С этим Стасом очень хотелось бы потолковать. О чем это он там говорил? Просил оставить в покое его сестру, говорил о каких-то делишках и обзывал заместителя мэра аферистом? Обалденная ситуация! Хотя заммэра, бизнесмен – все эти понятия для Чистякова как раз легко связывались с характеристикой «аферист». Осталось только получить доказательства или хотя бы информацию об этих аферах. А вот связь с сестрой Стаса – это уже серьезно. Эта информация убойная. Она как раз и способна открыть глаза Ольге и прекратить эту ее связь. Просто сказочный сегодня день, чуть ли не в голос замурлыкал Чистяков. Он даже не бросил ни одного взгляда в глубокий вырез блузки официантки, где соблазнительно выпирали два загорелых мячика грудей.
Звук автомобильного мотора отвлек от восторженных мыслей, и Чистяков обернулся. Столик кафе был пуст. Эдик, он же теперь и Артурчик, удалялся вдоль по улице, а Стас выруливал на своем «Акценте» в сторону проезжей части. Спасатель, ругаясь на чем свет стоит, бросился под удивленными взглядами официантки к своей машине. Номер «409», повторял он в уме номер машины Стаса, номер «409».
День сказочных везений закончился так же неожиданно, как и начался. Переднее левое колесо машины Чистякова сиротливо опустилось спущенным скатом на диск. Ну, вот и все, вздохнул спасатель. Достав пачку, он извлек сигарету, сунул в рот и присел на корточки перед колесом. Главное – спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон в известном мультфильме. Главное сделано, а остальное подождет. «В лицо Ольгиного ухажера я теперь знаю хорошо. Это раз. Знаю, что он на самом деле аферист, в том числе и любовный. Это два. В-третьих, есть человек, который может все это подтвердить, потому что, очевидно, знает Покровского как облупленного. Или около того. По крайней мере, он в курсе его делишек. А мы знаем теперь, что этого нужного человека зовут Стас и что он ездит на «Хендай Акцент» серебристо-серого цвета с номером «409». Так что все в порядке, следствие по делу продолжается успешно. Только вот запаски у меня нет. Правда, вся резина бескамерная, а значит, достаточно подкачать и попытаться доехать до ближайшего шиномонтажа. Так что никакой трагедии нет. Правда, вчера насос в гараже доставал – и забыл снова положить в багажник…»
– Вот примерно такие дела, – закончил Чистяков рассказ после смены, когда Синицкая отправилась домой, а друзья, по появившейся у них теперь привычке, остались посидеть в сквере на лавочке и обсудить без свидетелей свои дела.
– Вот этого я и боялся! – буркнул Мостовой и сплюнул на землю. – Сердце с самого начала подсказало, что с аферистом она связалась.
– Борь, у меня в голове не укладывается, как такие люди попадают на работу в мэрию, – раздраженно заметил Чистяков. – Нам бы этого Стаса разыскать, побеседовать с ним, а потом какого-нибудь честного журналюгу привлечь. Вот материальчик бы у него получился! И скандал на весь город. Представляешь, как у нашей Ольги сразу же глаза открылись бы на все это?
– Ты не понял еще, Игорек? – удивленно посмотрел на друга Мостовой.
– Чего? – удивился Чистяков.
– Того! – буркнул Мостовой. – Никакой это не Покровский. Ты просто обознался. Да и интересы у людей его уровня совершенно другие. И аферы тоже.
– Но как же, Боря? – не унимался Чистяков. – А «Лексус», а трогательное прощание с Ольгой, когда он подвозил ее к дому?
– А потом на драную «шестерку» пересел и повез показывать крутой коттедж? Хотя это как раз ни о чем не говорит. Может, он «Лексус» в ремонт отдал, а у соседа на пару дней «шестерку» взял в прокат. А про трогательное прощание тоже можно легко придумать. Например, они вместе в институте учились или даже в школе. Представляешь, они могут быть просто одноклассниками. Не виделись столько лет, а тут встреча, обрадовались…