Тревожная служба. Сборник рассказов
Шрифт:
Внезапно мое внимание привлекла тонкая, едва различимая полоска дыма, которая в свете фар то появлялась, то вновь пропадала. Не снится ли мне? Или это игра воображения? Но загадочная полоска появилась опять. Это, вероятно, туман, подгоняемый ветром, успокаивал я себя. К утру эти клочья превратятся в сплошную молочную пелену. Вероятно, где-нибудь неподалеку имеется пруд или река.
Но дым становился гуще, и тут я заметил, что он идет от покрышки ехавшего впереди прицепа. Я толкнул Петера. Он пробормотал, чтобы его оставили наконец в покое. Я затряс сильнее.
Спросонья
— Дай им сигнал — они должны остановиться! Или — еще лучше — обгоняй!
Я решил последовать его совету, дал газ и, непрерывно сигналя, начал обгонять. Конечно, солдаты на Х-6 ничего еще не заметили. Петер крикнул им:
— Горит скат!
Масло, вытекавшее из подшипника, загорелось, и огонь постепенно перебрался на покрышку. Ветер от движения раздувал его. Вскоре скат сорвется с оси, в таких условиях это секундное дело. Можно себе представить, что произойдет, если огонь достигнет борта и перекинется на баллоны с кислородом.
Я дал световой сигнал и перегнал Х-6.
Наконец-то они среагировали. Водитель быстро затормозил и остановился. У меня немного отлегло от сердца.
Взяв себя в руки, я спокойно вышел. Холодный воздух пахнул в лицо.
Когда у штабс-ефрейтора и молодого солдата с Х-6 прошел первый страх, они схватили огнетушитель и погасили пламя. Опасность миновала. Совместными усилиями мы перегрузили баллоны с кислородом с аварийного прицепа в нашу автомашину-мастерскую, отцепили прицеп, оставив его на обочине, и снова отправились в путь, чтобы вовремя доставить груз на аэродром.
Приехали мы уже под утро. По коридорам казармы топали подбитые подковками сапоги дежурных. Солдаты только еще поднимались со своих постелей. Не теряя времени, мы поехали на летное поле. Там уже шла подготовка к полетам. Кислород прибыл как раз вовремя, и наша миссия была закончена. Руководитель полетов объявил нам благодарность за службу.
Обер-лейтенант Вейднер, которому мы доложили о выполнении задания, разрешил нам идти отдыхать, что вполне соответствовало нашему желанию.
В то время как для всех кругом еще только начиналась служба, я, удобно устроившись в постели и натянув на голову одеяло, с удовольствием погрузился в сладкий утренний сон.
Прошло полдня, и, вероятно, я спал бы еще, если бы меня не разбудили. Это был Петер. Одним движением он сорвал с меня одеяло.
— Что за шутки?! — воскликнул я и только тут заметил его парадную форму. — В честь чего такой парад?
Петер загадочно улыбался.
— Поменьше вопросов! Вставай, вставай быстрее! — теребил он меня. — Приказ: чисто вымыться, причесаться, одеться в парадную форму. Время — максимум двадцать минут. Маршрут — клуб. Все ясно?
— Говори же: что случилось? — допытывался я, приводя себя в порядок.
— Военная тайна! — отвечал он, смеясь. — Скоро узнаешь.
Через полчаса мы были в клубе. Здесь готовилось какое-то торжество. На накрытых столах стояли бокалы и бутылки с вином. За одним из накрытых столов сидела девушка с длинными черными волосами. Ханнхен! Увидев меня, она поднялась мне навстречу. Я заметил обер-лейтенанта
Я все еще не мог понять, что происходит. Обер-лейтенант Вейднер заговорил торжественным тоном:
— Вы удивлены, не правда ли? Вы хотели отпраздновать свою помолвку тайком от всех в каком-то прокуренном кабачке, но, поскольку она не состоялась, мы решили сами позаботиться о ней. Кроме того, за отличное выполнение задания вы и Петер Шеллхорн поощряетесь трехдневным отпуском!
Раздались аплодисменты. Так неожиданно для самого себя я оказался в центре внимания. Взяв Ханнелору под руку, я повел ее к столу.
Рудольф Киферт
В ТЕМНОТЕ
Не думайте, что поступать честно — это слишком большой труд и что существует множество вариантов честности и можно выбирать любой в зависимости от обстоятельств. Все это хорошо до поры до времени, пока наконец в один прекрасный день не начинаешь понимать, что есть только одна правда и ей нельзя изменять, даже если кажется, что делаешь это ради других...
Внезапно у нас в целом районе погас свет.
«Экономят электричество», — ворчали люди, зажигая свечи и садясь ближе к огню.
Я узнал об этом, когда меня среди ночи разбудили, буквально стащив с койки, и направили к дежурному унтер-офицеру.
— Нужно срочно доставить передвижную электростанцию в Гарзов! — сказал он мне тоном, в котором чувствовалось раздражение, как будто это я был виноват в том, что случилось, а теперь вот улегся спать, тогда как он должен бодрствовать. — Это приказ командира, — добавил он.
— Может, они сами справятся? — с надеждой в голосе спросил я.
— По пустякам Старик не стал бы звонить, — резко ответил унтер-офицер.
Я уже был на лестнице, когда он крикнул вслед:
— Поторопись, сейчас все зависит от тебя!
Это он сказал, вероятно, потому, что не совсем был уверен в моем служебном рвении.
«Нечего меня подгонять», — подумал я, но тем не менее ускорил шаг.
Генератор уже был установлен на автомашину и соответствующим образом закреплен. Можно ехать. К шоссе вела узкая бетонная дорога, поднимавшаяся в гору, откуда отлично просматривалась вся местность. Изредка вдали мелькали огни проезжавших автомашин. Свет фар скрадывался расстоянием и темнотой.
Когда я проезжал через Кирхлуг, у меня было такое ощущение, будто я единственный человек на всем свете. Дома, тянувшиеся вдоль дороги, казались безлюдными. Ни огонька в окошках, ни лая собак во дворах. А ведь не было еще и двенадцати. За деревней по обе стороны дороги простирались поля. Ни деревца, ни кустика, только широкая, бесконечная равнина. Однообразие ландшафта раздражало меня, но вместе с тем не давало отвлекаться на всякие посторонние мысли, как это часто бывает в длительных поездках. Я все более проникался чувством ответственности за порученное дело. И воображение уже рисовало картины моего прибытия к месту назначения.