Тревожные будни
Шрифт:
«А, стервецы, — вскрикнул про себя, — убежали! Так вам и надо. Теперь на своей земле придется вам расплачиваться сполна!» Достал пистолет, перезарядил его и с великим трудом выбрался на берег. Сделал всего несколько шагов по песку, намереваясь зайти в окопы, но в этот момент вблизи со страшной силой разорвался снаряд. Меня вторично ранило в ту же раненую ногу.
Он и сейчас, спустя годы, тяжко переживает драматизм своего положения. Батальон рядом, дерется, не уступая врагу захваченного плацдарма, а комбат, истекая кровью, лежит недвижим. Ни словом, ни делом не может помочь родному батальону...
Многие солдаты считали, что комбат погиб, и, как бы мстя за командира, с удвоенной
Но для комбата она закончилась раньше всего лишь на две недели. Тяжелораненого подобрали санитары и отправили в медсанбат. Почти полгода скитаний по госпиталям, где он испытал и минуты радости, и дни переживаний. Здесь он узнал, что за доблесть и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, награжден второй Золотой Звездой Героя Советского Союза. А лечение шло медленно, операции не помогали, ставился вопрос об ампутации ноги. Видимо, только его воля и железный характер, богатырское здоровье и фронтовая закалка помогли медикам вернуть отважного комбата снова в строй.
Правда, в Москву Степан Елизарович прибыл с палочкой, еще прихрамывая на больную ногу. Когда же в Кремле Михаил Иванович Калинин вручал ему вторую Золотую Звезду, то майор Артеменко, позабыв про палку, бодро, как и подобает военному человеку, подошел к Всесоюзному старосте. Михаил Иванович, тепло пожав герою руку, заговорил с ним о последних боях, об отваге войск, штурмовавших фашистское логово.
— Вы были ранены, Степан Елизарович?
Артеменко ответил:
— Да, Михаил Иванович. Дважды в один день.
— А где, на каком участке? — продолжал выспрашивать Калинин.
— При форсировании Одера.
— До Берлина не пришлось дойти?
— К сожалению, нет. Ранения выбили из строя.
— Не жалейте. Зато бойцы вашего подразделения и вашей части, воины. Красной Армии расплатились за всех погибших и раненых. Они повергли гитлеровскую военную машину в прах и водрузили Знамя Победы над рейхстагом...
Потом после вручения наград Михаил Иванович говорил еще много теплых слов в адрес красноармейцев и командиров, в его адрес. На всю жизнь запомнил Степан Елизарович эту беседу с Калининым и часто вспоминает о ней, выступая перед молодежью и воинами Советской Армии в родной Одессе.
Уходил на войну вчерашний участковый милиции рядовым пехотинцем, а вернулся старшим офицером, дважды Героем Советского Союза. Как давно, как бесконечно давно это было! Степан Елизарович рассказывает юношам и девушкам о боях, о друзьях-однополчанах, а сам всматривается мысленно в начальные страницы собственной биографии.
Тяжелую и сложную жизнь прожил Степан Артеменко. Родился он в селе Рацулово, бывшего Яновского района, в бедной многодетной крестьянской семье. Отец и мать занимались землепашеством. С ранних лет его братья и сестры батрачили у кулаков. Когда началась коллективизация, отец одним из первых вступил в колхоз. Степану долго учиться не довелось — окончил всего пять классов. Но в то время и пять классов ценились. И как наиболее грамотного на селе Артеменко посылают на курсы зоотехников. Закончив их, он стал работать в родном колхозе. Времена были неспокойные. Кулаки жгли общественные постройки, травили скот, угрожали расправой тем, кто вступил в колхоз.
Но не из робких оказался молодой специалист. Сильный, подвижный, одаренный природным умом, он организовал вокруг себя сельских активистов.
— Нас не свернете с колхозного пути! — гневно и горячо бросал Артеменко
Потом комсомольца Артеменко призвали в армию.
— Здесь, в армии, — рассказывает Степан Елизарович, — мой характер еще более окреп. Армейская школа никогда не забудется!
А когда уволился в запас, то без раздумий вернулся в село, откуда ушел служить. Мечталось столько еще сделать на колхозной земле! Но в райкоме комсомола сказали:
— Вы были хорошим бойцом в армии, примерным тружеником в колхозе, это хорошо. Сейчас же такие люди, как вы, очень нужны в милиции. Согласны там работать?
Дисциплина среди комсомольцев в то время была строгая, и, если райком предлагает юноше какой-то новый участок, новое задание, никому в голову не приходило отказаться.
Подумав немного, Артеменко ответил:
— Если комсомол считает необходимым послать меня работать в милицию, то как же я могу возразить? Согласен и постараюсь ваше доверие оправдать!
24 ноября 1937 года приказом Управления рабоче-крестьянской милиции был зачислен на должность милиционера Раздельнинского района.
Вот так он оказался в милиции. Хотя об этом никогда не думал и абсолютно не знал, чем же занимается милиция. Было лишь желание работать да комсомольский задор!
И снова школа — уже милицейская.
— Тут, — продолжает Степан Елизарович, — очень важно, как пройдет первая встреча нового сотрудника с руководителем городской или районной милиции. Это я на себе испытал. Встретил меня начальник отделения Степан Колесников. Это был обаятельный человек. Он говорил со мной, как отец с сыном. А как только вышел я на работу, прикрепил ко мне двух шефов — Цурканова и Романова. Они ознакомили меня, казалось бы, с элементарными истинами, но столь необходимыми в повседневной практике. Например, они учили технике составления и оформления документов, методике ведения служебного разговора с различными категориями людей и т. д. А главное — они терпеливо прививали любовь и уважение к профессии милиционера!
Хорошим милиционером зарекомендовал себя Степан Елизарович. Вскоре его сделали сельским участковым. Должность в милиции почетная, круг обязанностей расширился. И тут, на самостоятельной работе, он не затерялся, упрочил свой авторитет в районе.
Вскоре Артеменко направили на более сложный участок, объединяющий несколько немецких поселений. И опять трудности — рядом граница. Каждый второй житель имел родственников за кордоном. Приходилось задерживать неизвестных людей, находить добровольных помощников, зубрить по ночам немецкие слова. За год изучил разговорный, стал свободно объясняться и понимать чужую речь. Очень хорошо изучил психологию немцев, их нравы и обычаи. Все это здорово пригодилось Артеменко, когда грянула война, когда гитлеровцы полезли на нашу землю!
— Мы внутренним чутьем знали, — рассказывает Степан Елизарович, — что немцы готовятся к войне. Но не знали, когда начнется. И вот она, проклятая, вспыхнула!
Первое боевое крещение Артеменко получил на узловой станции Раздельная. Здесь было сосредоточено много эшелонов с войсками, боеприпасами и горючим. Налетели вражеские самолеты и на бреющем полете бомбили станцию и расстреливали людей. Горели вагоны, горели цистерны с нефтью. Кругом взрывы, плач и крики метавшихся по путям детей и женщин. Надо было спасать горючее, боеприпасы. И вот Артеменко с группой красноармейцев и железнодорожников расцепляет составы, отгоняет полыхающие вагоны, цистерны. Едва успел развести вагоны, как вновь раздаются взрывы. Обгорелый, весь объятый дымом и копотью, еле держась на ногах, участковый инспектор выходит победителем из первого в своей жизни сражения.