Тревожные люди
Шрифт:
Лондон: Ну да!
Джек: Необычное имя. Точнее, довольно необычное. Но интересное. Откуда вы родом?
Лондон: Из Англии.
Джек: Да, я понял. Я про то, что, может, был какой-то особенный повод.
Лондон: Родители так назвали, вот и весь повод. Вы что, курили?
Джек: Знаете что? Давайте по делу.
Лондон: Да ладно, проехали, не обижайтесь.
Джек: Я не обижаюсь.
Лондон: Не обиделся он, ага.
Джек: Давайте сосредоточимся на вопросах. Вы работаете в банке, я правильно понял?
Лондон: Злоумышленник?
Джек: Хорошо, скажем так: грабитель.
Лондон: Да, это «соответствует действительности».
Джек: Необязательно вот так вот делать пальцами в воздухе.
Лондон: Это я так показываю закавычки. Вы ведь, это самое, все записываете. Так вот, я просто хочу, чтобы вы мои слова закавычили. Пусть те, кто будет это читать, понимают, что я говорю с иронией. А то подумают, что я совсем того!
Джек: Это называется «кавычки».
Лондон: Да? У вас здесь эхо?
Джек: Я просто сказал, как это правильно называется.
Лондон: Как это правильно называется!
Джек: Я так не говорил.
Лондон: Не говорил!
Джек: Попрошу вас серьезно отнестись к моим вопросам. Расскажите подробнее об ограблении.
Лондон: Да не было никакого ограбления. У нас банк как бы все по безналу проводит.
Джек: Будьте добры, расскажите, как было дело.
Лондон: Вы записали, что меня зовут Лондон? Или вы просто написали «свидетель»? Вдруг это попадет в интернет и я стану селебрити – тогда пусть мое имя там будет!
Джек: Это не попадет в интернет.
Лондон: В интернет попадает все.
Джек: Да, конечно, я записал ваше имя.
Лондон: Кульно!
Джек: Простите, что вы сказали?
Лондон: Кульно! Вы что, не знаете, что значит «кульно»? Типа «круто»!
Джек: Я знаю, что это значит. Просто не расслышал.
Лондон: Проста не расслы-ы-ышал.
Джек: Сколько вам лет?
Лондон: Сколько вам лет?
Джек: Я спрашиваю потому, что вы выглядите слишком молодо для сотрудника банка.
Лондон: Мне двадцать. И я типа и. о., потому что перед Новым годом никто не хочет работать. А вообще-то я учусь на бармена.
Джек: А я и не знал, что для этого надо учиться.
Лондон: Конечно, это серьезная работа, не коп какой-нибудь.
Джек: Вы правы. Так не могли бы вы рассказать подробнее об ограблении?
Лондон: Ну если вы как бы меня хорошенько попросите, то так и быть. Расскажу вам об «ограблении»…
Глава 16
Погода была никакая. Зимой в Скандинавии выпадают такие недели, когда даже небеса не хотят нас порадовать ничем хорошим. Отражения в лужах становятся цвета вчерашней газеты, а рассвет оставляет после себя дымку, точно сгоревший призрак. Одним словом, не самый подходящий день для показа квартиры – в такую погоду люди не хотят жить нигде, к тому же дело было за день до Нового года, а чтобы устраивать показы квартир в такое время, надо быть больным на всю голову. Да и для ограбления банка день не вполне
В строгом смысле слова оно не было ограблением. Что вовсе не значит, что грабитель не имел намерения совершить ограбление, он самым что ни на есть серьезным образом собирался ограбить банк, а не удалось ему это лишь потому, что по ошибке он выбрал банк, который не работает с наличными. При ограблении банка это, сами знаете, существенный момент.
Причем виноват в этом не обязательно только грабитель. А еще и общество. Не потому, что общество несет ответственность за социальную несправедливость, которая толкнула злоумышленника на скользкую дорожку (по большому счету оно, конечно, ее несет, но в данном случае это для нас неважно), а потому, что вектор развития общества привел его к тому, что вещи перестали соответствовать своим именам. Было время, когда лопата была просто лопатой, а банк – банком. А теперь существуют банки, где действует только безналичный расчет, то есть банки без денег, – но должен же быть в этом мире хоть какой-то порядок? Нет ничего странного в том, что люди теряются, а общество катится к чертовой матери в эпоху кофе без кофеина, безглютенового хлеба и безалкогольного пива. И если кто-то наконец назовет лопату лопатой, то рядом непременно отыщется доброжелатель, который его поправит: «Нет-нет-нет, что вы, – это же скребок!»
Так вот, представьте: грабитель, которому так и не удалось стать грабителем, заходит в банк, который едва ли можно назвать банком, и с помощью пистолета обозначает свои намерения. Но на кассе, с головой погрузившись в изучение соцсетей, сидит двадцатилетняя Лондон. Социальные сети отбили у нее все социальные навыки до такой степени, что, увидев грабителя, она лишь спрашивает: «Чувак, ты серьезно?», – демонстрируя тем самым полное отсутствие уважения к представителю старшего поколения, положенное поколению младшему. Грабитель разочарованно качает головой и, по-отечески глядя на девочку, угрожает ей пистолетом и протягивает записку: «Это ограбление! Мне нужно 6500!»
Поморщившись, Лондон спрашивает: «Шесть пятьсот? Ты что, забыл прибавить два нолика? К тому же у нас только безнал, как ты собрался нас грабить? Ты что, больной на всю голову?»
Грабитель сконфуженно прокашливается и что-то бормочет себе под нос. Лондон разводит руками и спрашивает: «У тебя хоть пистолет настоящий? Дай заценить. А то я тут в сериале видела, как одного типа не могли осудить за ограбление, потому что у него пестик был игрушечный!»
Так вот, от такого поворота событий грабитель чувствует себя безнадежно старым, и девочка по ту сторону стекла кажется ему четырнадцатилетним подростком. Ей, понятное дело, гораздо больше, когда тебе тридцать девять, то разница между четырнадцатью и двадцатью годами уже можно и не заметить. Именно такие нюансы заставляют почувствовать себя старым.
«Алё, гараж, ты меня вообще слышишь?» – с нетерпением выкрикнула девочка, что могло бы показаться крайне необдуманной репликой в адрес человека в маске и с пистолетом, но знай вы Лондон поближе, вы бы понимали, что она не дура. А просто засранка. Поэтому у нее нет друзей даже в соцсетях и она тратит все свое свободное время на то, чтобы сокрушаться, что неприятные ей знаменитости в очередной раз не потерпели фиаско. За секунду до того, как грабитель проник в банк, она лихорадочно обновляла фейсбучную ленту, чтобы узнать, развелись ли известные ей актеры или все-таки нет. Лондон от всей души надеялась, что развелись, потому что иногда гораздо проще справиться со своим личным кошмаром, если знаешь, что у других тоже не лучше.