Трейвон
Шрифт:
— Но ты только что сказала…
— Так оно и было бы на Земле, но сейчас мы не на Земле, не так ли? И вообще, ничто из этого не имеет для меня значения! Боже мой, разве ты этого не понял, — она обвела рукой комнату, — это роскошь для меня после плена в шахтах! И это покрытие, хоть оно и нравится мне, — она коснулась того, во что была одета, — я была так же рада тому, что изначально выдали мне.
— Я не дал тебе ничего, что показывало бы, насколько ты ценна для меня.
— Ты ошибаешься. Ты показываешь мне, что меня ценят каждый день
— Как ты узнала, что они были из моих личных запасов? — спросил он, наслаждаясь ощущением ее пальцев на своих губах.
Джен слегка улыбнулась.
— Я спала на простынях в медицинском блоке и в твоей кровати. Ты действительно думал, что я не замечу разницы? Или каждый раз, когда я ощущаю особый запах, когда нахожусь рядом с тобой или принимаю душ. Ты всегда даришь мне нежные прикосновения и взгляды, Трейвон, ты сразу же поверил мне про кольца, мне, а не Рашане. Даже прошлой ночью, когда ты был наполнен такой болью и скорбью, ты не причинил мне вреда.
— Я никогда не причиню тебе вреда, Дженнифер.
— Я знаю это и также знаю, что ты заботишься и ценишь меня. Остальное… это не имеет значения. Не для меня. Это просто вещи.
— Ты так отличаешься от женщин, которых я когда-либо встречал.
— Это хорошо или плохо? — спросила она, опустив руку.
— Это хорошо, очень хорошо, — он взял ее маленькую, мягкую ладонь и поднес ее к губам, целуя ее пальцы. — Это заставляет меня желать то, о чем я никогда и не мог бы прежде подумать.
— И что же?
— Всего этого, — его глаза молили ее, желая, чтобы она увидела в них правду. — Все, что ты готова дать, все, чем ты готова поделиться. Я хочу, чтобы ты перебралась в мою каюту, Дженнифер, чтобы жила здесь, отдыхала здесь со мной.
Джен на мгновение испытала шок от его слов, но поняла, что удивления не должно быть. Трейвон всегда был с ней откровенен, никогда не лгал ей. Даже когда ей это не нравилось, он говорил ей правду.
— Разве это тебя обижает? Или это нарушает какие-то земные традиции?
— Нет, ни в том, ни в другом случае. Но я не думала, что кализианцы отдыхают с теми, с кем они не обменивались бусинами.
— Мы так не делаем, но ты — не кализианка.
— Значит, вы можете отдыхать с кем-то, только если они не являются кализианцами?
— Я не знаю ни одного мужчины, который так делает, но это может быть потому, что единственными женщинами, которые теперь доступны для нас, являются кализианки.
— В самом деле? Как насчет другой расы? Как вы их называли? Торнианцы.
— Есть легенды о том, как когда-то все виды в известных Вселенных были совместимы, это было до того, как Великая Инфекция поразила наши цивилизации. После этого мы больше не могли быть совместимы друг с другом. Это повлияло больше всего на торнианцев.
— Что ты имеешь в виду?
— Пока Богиня позволяет нам по-прежнему представлять подходящее потомство, она забрала нашу способность предоставить им обильное питание. Для торнианцев она позволяет им иметь его более чем достаточно, чтобы накормить своих людей, но ограничивает в потомстве. Сейчас там так мало женщин-торнианок, что их отчаянно защищают. Торнианцы убьют любого, кто попытался бы соединиться с кем-то из их самок.
— Шутишь?
— Нет, их положение стало настолько ужасным, что теперь они ищут вид, с которым могут производить пригодное потомство.
— Воспроизводить пригодное потомство?
— Да. После Великой Инфекции любое потомство, зачатое между торнианцами и другими видами, редко выживает.
— А как насчет кализианцев? Можете ли вы иметь жизнеспособное потомство с другими видами? — внезапно она поняла, что, когда они с Мак обсуждали возможность того, что Мак забеременеет, Джен не думала о том, что она тоже может забеременеть после вчерашней ночи с Трейвоном. Возможно ли это?
— Единственными другими видами будут либо залудианцы, либо ганглианцы, — он увидел отвращение, которое отразилось на ее лице и согласился с ней. Он никогда не рассмотрит ни один из этих видов как вариант для продолжения рода, хотя он не отчаялся спасти своих людей, но, по крайней мере, не так.
— А как насчет других? — спросила она. — Те, от кого вы защищали Кализианскую Империю?
— Ратакцы?
— Да.
— Мы действительно не знаем о них многого. Они очень неуловимый и скрытный вид: они обычно приходят, берут то, что хотят, а затем исчезают. Только в последние несколько лет они начали пытаться отвоевывать часть наших территорий.
— И вы никогда не брали их в плен?
— Нет, некоторые из них жили достаточно долго, чтобы мы могли получить любую полезную информацию. Ратакцы — жестокие воины, сражающиеся до последнего вздоха.
Джен посмотрела в лицо Трейвона и поняла:
— Вы их уважаете.
— Они воюют с умением и честью, а в тех районах, откуда мы их изгнали, коренные жители уважительно к нам относятся даже в силу обстоятельств.
— Это было бы трудно сделать, когда вы являетесь силой вторжения.
— Да. Значит, ты не оскорблена моей просьбой? — спросил он, возвращаясь к тому, что действительно имело для него значение.
— Жить с тобой? Нет, но я до сих пор не понимаю, почему ты этого хочешь.
— Потому что я не предлагаю тебе бусину Эша, — он хотел, Богиня знала, что он бы это сделал, но Дженнифер была так предана своему Тодду, и он не был уверен, что она захочет сделать это снова… не с ним, — кализианская женщина была бы сильно оскорблена от такой просьбы.
— Потому что обмен бусинами для вас — как обмен обручальными кольцами для нас.