Три аксиомы
Шрифт:
Невозможно определить, где кончается море и начинается река. Берега, видные теперь и справа и слева, постепенно и плавно сближаются, становятся ясно различимыми. Вот между берегами осталось десять километров, потом пять; местами они сходятся на три километра. Пароход идет по ленте воды между двух берегов, но можно ли назвать эту ленту рекой? Едва ли. Настоящая река течет всегда в одну сторону, и ей полагается иметь пресную воду. Вода, по которой мы идем, несется со скоростью девяти километров в час вверх, против нормального течении реки, и она соленая, морская: около бортов судна тянутся полосы мыльной пены. Но от нормальной морской она
Прилив дошел до высшей точки, течение приостановилось, пришла пора «кроткой воды».
Повстречали идущий к морю пароход под норвежским флагом — на красном полотнище синий крест с белой каемкой. Тяжело нагружен мезенским лесом, не только трюмы, даже палубы заполнены бледно-желтыми досками; видны только мачты, труба и командный мостик.
А вот и конец нашего пути. У поселка Каменка «Воронеж» подошел на полкилометра к берегу и бросил якорь. Появился катер, забрал и перевез пассажиров на берег.
Тут еще тундра. Местность плоская, равнинная. Но какая ширь! И какое могущество в быстрых спадах и разливах воды!
Полурека-полупролив, по которому поочередно в две стороны носится бешеная вода, имеет здесь ширину километра в четыре. На противоположном берегу чуть виден вдалеке маленький городок Мезень, упомянутый в грамоте, написанной в 1535 году от имени малолетнего Ивана IV Грозного.
Мезенцы издавна были отважными и умелыми мореходами, рыбаками и зверобоями. Именно они в давние годы зимовали на Шпицбергене, обошли вокруг Новой Земли, плавали на сибирские реки. Но в послепетровскую эпоху, когда наступила пора крупного кораблестроения и больших экономических связей, поморский парусный флот был создан на южных побережьях Белого моря, в Онежском Поморье, где нет приливов и где много удобных бухт для стоянки кораблей. Мезенское же судоходство остановилось на прежнем уровне ладьи и карбаса, который под силу руками втащить на отмелый песчаный берег.
В Мезени не было построено ни одной большой парусной шхуны, какие десятками имела любая деревушка Онежского Поморья. Мезенский залив и река Мезень не годились для плавания больших парусных кораблей.
В XVIII веке английский концессионер Гом заготовил на реке Мезени много лесоматериалов, но не смог погрузить на корабли и бросил 93 539 бревен, 7040 досок, 1208 кубических сажен дров.
Вывоз мезенского леса стал возможен только через полтораста лет после Гома, когда вошли в обиход паровые и моторные суда, способные преодолевать встречные и боковые течения. В устье Мезени хорошо и то, что течения ходят только в две стороны, а в Мезенском заливе они постоянно меняют направление, совершают за полсутки полный круг, двигаясь попеременно от всех точек горизонта, и достигают значительной быстроты. Сунься тут без паровой машины!
И потребовался аммонал для подводных взрывов, чтобы уничтожить опасные мели при входе в реку.
В Каменке начинается речной путь на юг. Он ведет в Лешуконье — лесной край, где людей зовут лешуками, то есть лешими, лесными существами, и они на это ничуть не обижаются Самая распространенная фамилия там Лешуков.
А еще дальше на верховьях Мезени и ее притоков лежит не менее лесная Удора — труднодоступный район республики Коми, куда М. М. Пришвин поместил созданную творческим воображением волшебную «корабельную чащу», где стоят чудесные трехсотлетие
В Каменке встречаются два грузопотока. Здесь находятся морской порт и речная пристань.
С моря приходит и переваливается на речной транспорт для доставки в глубь края продовольствие и всякий нужный человеку промтоварный ширпотреб, разная бакалея, вроде крупы, сахару, чаю, соли, а больше всего — ржаной муки и соленой рыбы.
А по реке из глубины лесного края приходят бревна, и это главный мезенский груз, превосходящий своим количеством все остальное, перевозимое и в ту и в другую сторону. Надо отправить древесину за море, переработав сначала в более дорогой и транспортабельный вид — доски, и для этой цели существует в Каменке лесопильный завод.
Удачно выбрано место для его постройки и вообще для перевалки речного груза на море и морского на реку. Другого такого в низовьях Мезени не сыщешь.
Выгоды местоположения ясно бросились в глаза, когда я вышел на берег через шесть часов после приезда.
Наступил отлив; широкое русло реки, залитое прежде приливной водой, обнажилось; всюду видны сплошные желтые пески. Водяная лента сохранилась только у берега Каменки. Здесь лежит глубокая яма, и пароход «Воронеж» преспокойно стоит на якоре.
Вот эта глубина ямы, позволяющая морским судам стоять на отливе, не обмелев, и делает Каменку самым удобным и даже единственным местом, где мог быть устроен морской и одновременно речной порт.
Бревна приплывают по реке в плотах. Чтобы превратиться в доски, они обязательно должны побывать на заводе, то есть их надо поднять на берег. А потом с берега нужно грузить на морские пароходы, бросившие якоря на рейде.
И обе эти перегрузки — на берег и с берега — затруднительны, потому что вода не стоит на одном месте, и вместе с колебаниями уровня постоянно передвигается граница между водой и сушей. Положение такое же, как на Моржовце, где пассажирский катер таскается по песку трактором, а грузовые баржи становятся на обсушку. Но Каменка — единственные ворота для целого края. Мелким кустарничеством проблему перегрузки здесь не решишь.
Высота прилива у Каменки около пяти метров: сказывается удаленность от моря и повышение речного русла. Но и пять метров все же много. Однако накопленные десятилетиями опыт и сноровка помогли решить трудности. Для подъема бревен из воды приспособлены цепные транспортеры, но они не могут работать непрерывно и останавливаются при определенном уровне воды. В шторм, конечно, тоже приходится прекращать работу.
А для погрузки напиленных досок с берега на морские пароходы построено два сооружения, называемых здесь «дамбами». По внешнему виду они действительно похожи на дамбы, но это гигантские плавающие коробки, удерживаемые мертвыми якорями на самых глубоких местах Каменской ямы. С берега к ним по вереницам плашкоутов идут мосты. В прилив вся вереница плавает на воде, в отлив ближние плашкоуты садятся днищем на обсыхающий песок, продолжают держаться на плаву только дальние плашкоуты и сами «дамбы», и там глубина не бывает меньше десяти метров.
К каждой «дамбе» могут одновременно причалить по два морских парохода.
По плавучим мостам едут лесовозы — автомобили необычной формы на высоких колесах-ногах; у них нет платформы, груз они держат снизу, между колесами. Не надо нагружать и разгружать обычным способом. Эти стальные высоконогие жирафоподобные существа мчатся, прижимая воз досок к своему животу. Привезут на место — в одну секунду опустят наземь и возвращаются обратно. Удобный саморазгружающийся механизм.
Навигация в Мезени продолжается четыре месяца; на пять надеяться нельзя. Река очищается ото льда во второй половине и к концу мая, а морской лед в горле Белого моря держится обычно дольше.