Три ангела по вызову
Шрифт:
– Я не могу говорить! – Виктория перешла на свистящий шепот. – Но это очень важно!
– Черт! – Лев Николаевич покосился на спрятанный под столом кейс, потом на подчиненного, трясущимися руками убирающего в портфель чертежи, и в несколько шагов покинул кабинет.
Едва он вышел из кабинета, Антон Сергеевич словно переродился. Он выпрямился, стремительно обежал стол, вытащил из-под него кейс, снова обежал стол. Из своего огромного портфеля вынул второй кейс, точно такой же, как первый. Чемоданчик Льва Николаевича ловко запихнул в свой портфель,
– В чем дело? – Лев Николаевич вышел в предбанник и раздраженно уставился на секретаршу.
Та выразительно взглянула на дверь кабинета, из-за которой доносилось сосредоточенное пыхтение Антона Сергеевича.
Шеф пожал плечами и прикрыл дверь поплотнее.
– Ну, в чем дело? – он грозно навис над секретаршей, как грозовая туча над утлым парусным корабликом, затерявшимся в бескрайних просторах океана.
– Я как раз насчет Антона Сергеевича, – зашептала секретарша. – Еще вчера хотела вам сказать…
– Что такое? – раздраженно прошипел Лев Николаевич. – Сейчас неподходящий момент…
– Я вчера видела, как он садился в машину к Федору Михайловичу! – едва слышно выдохнула Виктория.
В другой день Лев Николаевич благосклонно выслушал бы такую информацию, более того – она очень бы его заинтересовала. Еще бы, его непосредственный подчиненный, заместитель по хозяйственным вопросам, вступает в контакты с главным конкурентом! Здесь явно просматривается какая-то интрига!
Но сегодня у него были дела поважнее, и Лев Николаевич, побагровев, рявкнул на секретаршу:
– Занимайся своими делами!
Он развернулся и хотел вернуться в кабинет, но Виктория внезапно разрыдалась. Она уронила лицо в ладони, узкие плечи затряслись, и сквозь бурные рыдания прорывались отдельные слова:
– Зачем же так… я хотела как лучше… вы же просили меня сообщать… я старалась…
Женские слезы всегда действовали на Льва Николаевича удивительно сильно, тем более что Виктория была для него человеком не вовсе посторонним. Ее вздрагивающие плечи, беззащитный затылок вызвали в душе железного человека неожиданное движение. Он склонился над ней, погладил по узкой спине, достал из кармана платок. Секретарша подняла заплаканное лицо, взглянула на шефа полными слез доверчивыми глазами. Он вытер ее слезы своим платком и смягчившимся голосом проговорил:
– Ну не надо, не надо… я погорячился… это действительно важная информация, спасибо тебе… если все будет хорошо, я возьму тебя с собой в Москву…
– Правда, Лев Николаевич? – лицо секретарши посветлело, как небо после грозы.
– Правда, правда! – он потрепал ее по щеке и вернулся в кабинет.
Антон как раз закончил убирать в портфель свои бумаги. Он взглянул на шефа пустыми выпученными глазами свежезамороженного минтая и забормотал:
– Извините, Лев Николаевич, я уже ухожу… я тут бумаги собирал… меня уже нет… я уже
– Вон! – заорал на него шеф.
Антона как ветром сдуло.
Лев Николаевич выдохнул, мысленно сосчитал до десяти, взял кейс и покинул кабинет.
Секретарша проводила начальника преданным взглядом, но как только дверь за ним захлопнулась, ее лицо изменилось. Вместо преданности и трогательной беспомощности на нем проступила расчетливая неприязнь. Виктория сняла трубку местного телефона и, услышав знакомый голос, проговорила:
– Антон Сергеевич? Ну как я справилась со своей ролью? Блестяще? Ну, теперь очередь за вами!
Повесив трубку, она потянулась, как сытая кошка.
Все-таки мужчины удивительно примитивны, и вертеть ими не представляет никакого труда! Не один, так другой, не другой, так третий, но она непременно добьется своего!
Катерина Дронова неторопливо шла по тротуару, наслаждаясь первым по-настоящему теплым днем. Апрель в этом году выдался холодным, до самой середины месяца случались неожиданные снегопады, и только к двадцатому числу потеплело и подсох асфальт.
Навстречу Кате шел какой-то странный человек. Он размахивал руками и что-то невразумительно бормотал. Катя попыталась обойти его, но странный тип заступил ей дорогу и громко забубнил, как закипающий чайник.
– Не понимаю, – доброжелательная Катерина честно пыталась вслушаться в это бормотание и разобрать на каком языке он говорит – не английский, это точно… не французский… да нет, просто бессмыслица какая-то!
Незнакомец еще активнее замахал руками, выпучил глаза, возмущаясь Катиной непонятливостью, ухватил ее за руку, безуспешно пытаясь что-то объяснить…
«Да он глухонемой! – догадалась наконец Катерина. – Или просто немой… интересно, он по губам читать умеет?»
– Напишите на бумажке, что вам нужно, – предложила она и для верности изобразила рукой движения пишущего человека.
Незнакомец бурно обрадовался, закивал и забормотал еще непонятнее. Потом он вдруг показал пальцем на что-то у Кати за спиной.
Катерина неторопливо оглянулась.
К ним на большой скорости приближался мотоциклист в черной кожаной куртке и блестящем, тоже черном шлеме, закрывающем всю голову, отчего его владелец делался похожим на взбесившегося инопланетянина.
– В чем дело? – хотела спросить удивленная Катерина у глухонемого, но в это время мотоциклист поравнялся с ней, сдернул с Катиного плеча сумку и умчался в светлую даль, напоследок издевательски рыкнув мотором.
– Ой! – вскрикнула Катерина, провожая похитителя растерянным взглядом. – Что же это творится? Прямо среди белого дня, почти в центре города…
Она повернулась к глухонемому, чтобы призвать его в свидетели происшествия, но того и след простыл.
Только теперь до нее дошло, что глухонемой наверняка был в сговоре с мотоциклистом, он отвлекал Катю своим бормотанием, да скорее всего – никакой он не глухонемой, а самый обыкновенный жулик…