Шрифт:
–Смотри,
–Угу, – сухо отозвался ефрейтор и на миг оторвался от сканера.
–Куда ходил-то?
–Посрать, блин. Торопился еще. Зачем? Все равно пусто.
Устин промолчал. Пусто – означает, что в радиусе километра от бункера нет ни единой живой души. Команда Страдивари должна была вернуться еще час назад.
–Завтра мы идем, – то ли спросил, то ли констатировал Бутылин.
–Мы. Страдивари говорил, что надо будет на улицу Ленина заглянуть. Там вроде был какой-то магазинчик. – Валера хлопнул по наплечному карману камуфляжа, в безнадежной попытке обнаружить там сигареты. Напрасно. Последняя пачка закончилась на той неделе. Солдат сквозь зубы выругался:
–Бля, курить хочу.
–Хоти… – мрачно предложил Бутылин.
–Пойду, среди окурков поищу чего-нибудь, – солдат поднялся со стула и, закинув автомат на плечо, зашагал по едва освещенному коридору.
–Не стоит, – окликнул его ефрейтор. – Там сейчас Соколов Нюсю трахает. Или Левченко. Они просили просто так не беспокоить. Не мешай ребятам.
–Блин, а ведь мне до завтрашнего дня ждать, – с завистью протянул Устин.
–Жди… – поморщился Бутылин. Он, Страдивари и Песец гражданскую не трогали, и не одобряли товарищей. Остальные ребята из взвода почти круглосуточно пялили найденную в городе девчонку. Ефрейтор помнил тот день, когда ее нашли. Тогда была вылазка Песца. Они пытались разжиться в магазинчике, километрах в трех от бункера, но на полпути попали в засаду мутантов. Потеряли Кравцова и Лизунова, а потом забились в какой-то подвал, и сутки отбивались от лезущих внутрь тварей. Там же нашли эту деваху. С гонором девочка оказалась. Сразу потребовала эвакуировать ее из города, угрожала могущественным папашей. Ничего, рога пообломали. Сначала она еще сопротивлялась, первую неделю, а потом привыкла. Втянулась, как говорит сержант Скрипач. Он же – Страдивари.
Невдомек было дуре, что ее папашка, скорее всего, бродит сейчас по улицам города и его единственное желание – пожрать. От выпущенного Штатами вируса почти все население обуял этот нечеловеческий голод. Люди ели все, что можно. Даже камни пытались грызть. Страшная участь.
Спаслись единицы. Взвод охраны бункера, да те, кто успел укрыться в подвалах, когда завопили о биологической атаке. Наверняка кто-то еще выжил, но пока что отряды поиска никого не находили. Да и в радиоэфире почему-то царило молчание.
Так что ребята с Нюсей церемониться не стали – месяц без женщин на стены лезли, а тут такой подарок. Красивая, манерная, с отличной фигуркой. Вот они и не выдержали. Сержант даже слова не сказал. Понимал, что сейчас не стоит вспоминать про гуманизм и господство закона. Мира больше не существовало. И если вдруг власти дадут о себе знать, чего они за два месяца так и не сделали, то Страдивари, Бутылин был уверен, перестреляет всех гражданских. Чтобы не оставлять свидетелей.
Командир охраны – мужик жесткий. Профессорок, убитый и выброшенный на корм мутантам, яркое тому свидетельство. Тоже из прибившихся был. Пытался воззвать к человечности ребят, когда они в очередной раз, на глазах у всех, пустили Нюсю по кругу. Страдивари тогда предложил ему заткнуться, но старикан продолжал кричать о «потери человечности», о «культурных ценностях» и «моральных законах». Сержант его пристрелил, многозначительно заметив, что теперь на один рот стало меньше.
Сейчас в бункере осталось десять солдат из взвода и трое гражданских. Нюся, студент-радиотехник и Яна-дурочка. Итого тринадцать человек. Припасы же были на нуле. Последние две недели питались жиденьким бульоном, все остальное кончилось. Да и бульон-то – всего лишь сваренная в чане с водой банка тушенки. Банка в день… 375 грамм… На всех…
Ефрейтор, из последнего разговора Песцова со Скрипачом, знал, что от гражданских со дня на день избавятся. Из еды осталось только три банки тушенки. И все… Уходить надо из бункера, и пробиваться в центр города, а без боевой брони это бессмысленная затея. Вот только бронекостюмов всего десять. Гражданским не хватит.
В центре припасов много должно быть. Надо туда перебазироваться. Или лучше в леса уйти. Хотя нет, это бессмысленно – вся область мутантами кишит. Пару вылазок назад отряд Страдивари наткнулся на мутировавшего лося, эта тварь, утробно мыча, глодала водосточную трубу.
Устин вернулся к ефрейтору и облокотился на зенитку.–Скорее бы они вернулись, – в воздух произнес он.
–Есть сигнал, – встрепенулся Бутылин, обнаруживший, что сканер на миг потемнел. Это значило, что на зеленоватом, потертом экране, сейчас появятся несколько точек.
–Падла, подъем, – гаркнул Устин и лениво повернулся к шлюзу.
–Не ори, говно, – фыркнул рядовой и откинулся на спинку. – Им еще минут пять идти.
–Быстро приближаются, – Бутылин отложил сканер и занял место за установленным на полу ручным пулеметом. – И их пятеро.
–Че так? – удивился Устин и направился к шлюзу. – Опять кого-то нашли? Только бы бабу…
–Приготовились, – повысил голос ефрейтор.
–Да не ори ты, – отмахнулся Валера и остановился около пульта, открывающего шлюз.
Дальше ждали в полном молчании, слушая стрекот лампы. Наконец в шлюз ударили.
Бам! Бам-бам-бам! Бам-бам!–Наши, – кивнул Валера, и его пальцы пробежались по клавиатуре. Свет еще больше потускнел, и взревел механизм открывающий шлюз. Устин перехватил автомат, занеся левую ладонь над клавишей закрытия.
В щель шлюза пробился вой мутантов и грохот стрельбы.–Опять! – расстроено выкрикнул Падланов, и зенитка, слегка загудев, вышла в боевое положение.
–В меня не попади, – мрачно ухмыльнулся Устин.
В расширившийся проем влетел один из солдат, боевая броня была заляпана кровью, словно он в ней искупался.
–Справимся, не ссать, – громыхнул усиленный бронёю голос. Лопатин.
За дверью завизжал пулемет Страдивари. Сержант со своим шестиствольником обычно прикрывал отход основной группы.
Один за другим в бункер вбежали Николаев и Семичев. Последним, поливая проем огнем, спиною вошел Скрипач. Устин хлопнул по кнопке, и механизм надсадно взвыл, медленно закрывая шлюз.