ТРИ БРАТА
Шрифт:
– Прежде всего надо очистить желудок, – важно ответил Хайкл. Он вынул из мешочка жестяную коробку и попросил немного теплой воды и кусочек мыла.
Бер поспешил на кухню, поставил греть воду и начал искать мыло. Он не знал, где оно лежит, а будить жену, чтобы спросить, не решался. Он решил занять мыло у соседки, но тут Хайкл, продолжавший осматривать больную лошадь, спросил его:
– Вода нагрелась?
– Вода давно готова, а вот мыла не найду. Пойду попрошу у соседей.
– Давай воду, мыло у меня есть, – сказал коновал. Он начал крошить ножом мыло в коробку и прилаживать к ней резиновую кишку.
Когда Бер принес воды и налил в коробку, Хайкл приступил к своему делу. Кобыла начала вертеться, кишка выпала, и вода почти вся вылилась на землю.
– Бедняга настолько ослабела, что на ногах не держится, – сказал Бер упавшим голосом.
– Ничего, попробуем еще раз. Налей воды! – приказал Хайкл.
Не успели снова налить воды, как лошадь упала. Испуганный Бер глядел на коновала умоляющими глазами.
– Не надо ее мучить, – попросил он, – пусть очухается.
Хайкл не торопясь собрал свой инструмент в мешочек, подождал несколько минут, не подкинет ли ему хозяин что-нибудь за труды, но, увидев, что Бер в полном отчаянье и ему сейчас не до него, незаметно ушел.
Уже темнело. Плыли на юг розовые, озаренные закатом облака.
Бер вернулся в хату, встал у окошка лицом к заходящему солнцу и, не снимая картуза, начал усердно молиться. Он просил господа бога сжалиться над ним и отвести беды, так неожиданно свалившиеся на его голову.
Помолившись, он поцеловал молитвенник и положил на место. В дверях показался Танхум.
– Вот хорошо, что ты пришел, – сказал Бер. – Пойди нарви травы и постели в хлеву, надо завести кобылу на место.
– А что говорит коновал?
– Он сам не знает, что с ней, – вздохнул Бер. Вышли из хаты. Пока Танхум рвал под плетнем траву,Бер сделал попытку поднять лежавшую посреди двора кобылу.
– Вставай, Машутка, пойдем в хлев.
Лошадь, судорожно барахтаясь, попыталась было встать, но не смогла и вновь бессильно уронила голову на землю.
– Придется ее поднимать, – сказал Бер подходившему с охапкой сена Танхуму. – Застели помягче стойло и захвати веревку.
Пока Танхум возился в хлеву, пришли с работы Рахмиэл и Заве-Лейб. Увидев, что отец возится с лошадью, они в один голос спросили его:
– Что с ней?
– Разве не видите? Заболела, даже не подымается.
Вышел из хлева Танхум, держа в руках толстую веревку. С большим трудом вчетвером на веревке подняли кобылу и завели в хлев.
Немного отдышавшись, Бер позвал сыновей ужинать. Когда зашли в дом, отец поставил на стол миски с картофелем, простоквашей и нарезанным хлебом. Сыновья поели и стали готовиться к ночлегу.
– А помолиться забыли? – строго спросил отец. Парни наскоро пошептали что-то, улеглись и тут же уснули.
Бер подошел к Пелте. Убедившись, что она спит, дыханье ровное, он прочитал кришму 3 и тоже улегся, но долго не мог заснуть.
На рассвете, как только пропели первые петухи, Бер быстро оделся и вышел во двор. Сердце его замирало, когда он открывал двери хлева. Нагнувшись и пощупав лежавшую на боку лошадь, он всплеснул руками и отчаянно крикнул:
– О боже! Что нам теперь делать?…
Как ни тормошил он кобылу за хвост, за гриву, она лежала неподвижно, не подавая признаков жизни, с оскаленными желтыми зубами, застывшая.
3
Кришма – молитва перед сном.
Собрав последние силы, еле волоча ноги, Бер вошел в хату и, дрожа от волнения, хриплым, сдавленным голосом сообщил проснувшимся сыновьям:
– Конец! Больше нет у нас Машутки… Теперь вы будете вечными рабами у своих хозяев. Вряд ли сумеем мы когда-нибудь снова стать на ноги.
Слезы текли по его осунувшемуся, почерневшему от горя лицу.,
Как ни тяжко было у Бера на душе, но, вспомнив, что завтра суббота, а на воскресенье дела откладывать нельзя, он решил сегодня же вытащить дохлую лошадь из хлева и хотя бы снять с нее шкуру. Но сделать это ему одному было не под силу. Старшие сыновья ушли на работу, а Танхум опять запропастился куда-то.
«Что же делать? Куда податься?» – думал Бер. И он отправился со двора в надежде найти кого-нибудь в помощь. По дороге Бер встретил Танхума.
– Куда ты провалился? – накинулся на него отец. – У нас такая беда, а ты разгуливаешь черт знает где, будто тебя это не касается.
– А я тебе нужен?
– Надо кобылу из хлева вытащить и шкуру снять, – спокойнее ответил Бер. – В канун субботы хозяева рано не отпустят Рахмиэла и Заве-Лейба, а ты же можешь помочь… Скорей пойдем домой.
– А разве вдвоем мы ее вытащим?
– Попробуем. С веревкой, может быть, и вытащим, – убеждал его отец.
– Ну, давай, – согласился Танхум.
Они вошли во двор, и Бер направился в хлев за веревкой, но, как ошпаренный, тут же вылетел оттуда. Он в недоумении развел руками и испуганно закричал:
– Где же лошадь? Куда она могла деваться? Уму непостижимо. А может, она не околела? – вдруг осенило его.
Танхум подскочил к отцу и встревожено спросил:
– Что? Что случилось?
– Посмотри… Нет кобылы.
– Как это нет?
Он просунул голову в хлев и, убедившись, что ее и в самом деле нет, спросил:
– А может, тебе показалось, что она околела?
– Как это показалось? – недоумевал Бер. – Я сам видел. Куда же она девалась?
И вдруг он, как ошалелый, помчался с криком:
– Сек! Сек! Сек!
Услышав крик, из соседних дворов выбежали люди.
– Что случилось, реб Бер? Что случилось? – останавливали они его.
– Лошадь моя исчезла! Не иначе как дьявол ее утащил!
– Как? Как это могло случиться? – спрашивали они его.