Три Царя

Маревский Игорь

Балдур почувствовал на себе тяжелые взгляды сидевших неподалеку ратников. К тому моменту как они оказались у столика, молоденькая девушка в длинном сером кружевном платье и с завязанным под повойником ажурным платком уже дожидалась их у стола. Она жестом предложила гостям занять свои места.

Первым в дальний угол залез Балдур с Сырником, который внимательно осматривал узор на головном уборе девушки. Рядом с ним села Мира, позволив себе распустить пару завязочек на груди. Последней присела Дэйна, закрывая своим телом любую возможную

угрозу. Девушка дождалась пока гости наконец усядутся, и подойдя к ним, поклонилась.

— Добро пожаловать господа. Что я могу вам предложить? Кровати у нас чистые, клопы выведены, яства домашние на любой вкус.

— Желаем мы многого, — ответила Мира. — Ты только скажи нам краса, Велпоскую валюту берете?

А как же не брать то! — оживилась девушка, сверкнув голубыми глазками. — Конечно берем, село у нас пограничное, часто принимаем господ из Велпоса. Только ежели вы путь дальше держите, глубже во владения царя нашего славного, то монетами местными обзавестись советую.

— В таком случае четыре комнаты. Отцу вели баньку затопить, только пожарче, чтобы кровь бурлила, да кости горели, — произнес Балдур. — Попробуем твоего жаркого, раз домашнее и уж больно аппетитно пахнет. Хлеб свежий?

— Свежее некуда, он еще в печи, но будет готов и глазом моргнуть не успеете, что-нибудь еще?

— Выпить.

— Есть на меду, на можжевельнике, на березовых бруньках, репе, хлебная да светоясная.

— Светоясная? — переспросила Дэйна.

— Ага, — ответила та. — Отец гонит. Клянется, что сам Хорс послал ему видения в почивальне. Рецепт никому не рассказывает. Бьет на ура, но на утро голова светлая и ясная, отсюда и название.

— Я заинтригован, но может в следующий раз, нам просто освежиться, — ответил человек.

— Тогда на меду?

— Пускай будет на меду.

— Аська! — раздался звонкий голос кабачника, — Хорош там возиться, обслужи господ и бегом обратно, я не нанимался кухарить.

На лице девушки появился легкий румянец, когда она услышала голос отца, и выкрикнув звонкое «Бегу», еще раз поклонилась. Балдур в след выкрикнул ей несколько дополнительных заказов, которые в основном состояли из солений и других закусок. Сырник, не спеша, слез с плеча стервятника и удобно уселся в изголовье стола.

— Ты уверен, что Ярик надежен? Он последнее время все больше и больше упивается до умопомрачения, — слова Дэйны прозвучали тревожной предпосылкой.

— Он в порядке, — поспешил успокоить её Балдур. — Пьет он от скуки, ты это и лучше меня знаешь, как только двинемся в путь, он придет в себя. Он нам нужен, да и я не забыл о вашем обещании, как только Ярик отмоется и присоединится к нам, я ожидаю подробного рассказа.

— Эй Кабачник! — выкрикнула Мира. — В баньку веников побольше накидай, да мяты с облепихой развесь.

— Веники, мята и облепиха, — подтвердил заказ мужчина с густой тёмной бородой.

Село казалось на удивление пустым, что даже кабацкая могла похвастаться лишь парой посетителей. За соседним столиком сидели двое мужчин облаченные в такие же одеяния, как стражники у моста. Она энергично спорили о чём-то, тыкая худыми и костлявыми пальцами в цветастые карты.

— Тройка! — разразился голос первого, и он указал на комбинацию, выложенную перед ним.

— Откуда тут тройка? — парировал другой, обводя карты словно невидимым кругом. — Только если еще одну меж ног у себя зажал, два с половой же.

— Тройка говорю, разуй глаза. Одна княжна и два Варяга же. Тройка! — словно в подтверждение правоты своих слов, он ударил кулаком о стол.

— Варяги по три четверти! — запротестовал собеседник и изобразил неприличный жест в воздухе.

— Кто тебя играть учил? Правила меняешь как тебе изволено.

— Батя учил, как учил, так и играю. У нас всё село так играет, а тебе ежели не нравится, опустошай кошель и вали отседова.

— Какое село? Сколько верст от Сварожьего камня?

— У красного побережья оно.

Игрок звонко расхохотался, но в его голосе не было радости, больше наслаждение от разгаданной тайны. Он хлопнул в ладони, и широко разведя руками, проговорил.

— Ах ты ж драть тебя, южанин что ли? Теперь всё понятно, у вас там всё через задницу делается, даже в Баламошку играете не по божьи, — второй ратник нахмурился от слов человека, но перебивать не стал. — Пёс с тобой, перехотелось мне играть. Эх, где же я так согрешил то, что среди царской рати, нашелся единственный мужик, что в Баламошку играет, и тот, сука, оказался южанин, — он указал пальцем в сторону кабачника. — Медовуху то жрешь?

— Жру.

— Кабачник!

Через несколько минут вернулась дочка хозяина заведения, и несмотря на свой невысокий рост и довольно худощавое телосложение, девушка несла широкий полный поднос блюд. Балдур довольно потирал руки в предвкушении трапезы, как заметил плетеную корзинку на сгибе локтя, содержимое которого слегка постукивало.

— Вот, пожалуйста, — слегка поклонилась она. — Вы останетесь на пляски?

— Пляски? — переспросила Мира, облизывая подушечку указательного пальца, на которую случайно упала капля соленья.

— Конечно, так ведь Осенины же. Урожай собран, мужчины в поле ушли на ристалище, как вернутся, будем гулять. Я пирогов напекла, сегодня будет шумно и весело, оставайтесь, пади в полисах так не гуляют как у нас на селе.

— Конечно останемся! — прогремел звонкий голос из-за спины служанки.

Ярик появился словно неоткуда, и стоял недалеко с широкой улыбкой на лице. Поверх голого тела, он носил светлый плащ до пят с изображением пылающих солнц, а также обычные тёмные поношенные штаны. Он подошел быстрым шагом, затем игриво приобнял девушку, на что кабачник ударил кулаком по столу, и она, вынырнув из его объятий, засеменила на кухню.