Три Царя
Шрифт:
Где-то вдалеке ему послышались знакомые голоса, но это, скорее всего, его воображение разыгралось перед смертью. Последняя ложь в попытке обмануть холодное прикосновение Марены. Он был готов уйти с грустью на душе, но конец свой предпочел встретить с широкой улыбкой на лице и сжатом кулаке в его любимом жесте.
Убийца оказалась в двух шагах от Сырника, и тот успел плюнуть ей в лицо на прощание. Оставить последний подарок. Быть может, он не победил в схватке, но унизил её это точно. Этого Сырнику хватало, чтобы не жалеть о последних мгновениях своей жизни.
Она крепко сжимала свой меч, направив клинок прямиком в грудь аури. Месть была настолько
Перед ней оказался кровожадный оскал Балдура, что со всей мощи саданул ей пятерней в нос. Никто раньше не отправлял её на землю, одним лишь ударом. В глазах помутнело, а свежая и теплая кровь хлынула по все еще мягкому ожогу на лице.
Стервятник посмотрел на неё с высока, как на ничтожество. Как тот, что сумел обмануть смерть, и вернулся за реваншем в чистой схватке. Она остолбенела от нерешимости и ужаса. Балдур облаченный в свой привычный наряд стервятника, хоть и довольно потасканный тяжелым днём, подковырнул сожжённый кусок плоти и швырнул его в сторону. Под ним сумел схорониться его револьвер от пламени Сырника. Повезло. Он поднял его и проверив пустой барабан, зло прошипел.
— Завалили из собственного ствола, вот же паскуда.
Сырник переборол себя и подошел к Балдуру, с серьезным взглядом осматривая его с головы до ног. Убийца, пользуясь моментом обежала их со стороны, сбегая туда, где еще продолжала расти и рожать плоть. Они не были против.
— Ты это, или какая тварина тебя вырастила из местной кучи дерьма? — спросил спокойным голосом, Сырник.
Балдур подавился в смешке:
— Ну это точно ты, второго такого и нарочно не найдешь.
Вдруг стервятник ощутил, как живот постепенно сводило в приступе спазма. Она накатывала на него волной, словно предвещая нестерпимую боль, с которой человек был знаком не понаслышке. Мужчина инстинктивно потянулся к вымазанной в грязи рубахе и кончиками пальцев коснулся края ткани. Сердце от страха ёкнуло, ему не хотелось думать, что настал его конец. Настоящий, после которого не будет загадочного и волшебного возвращения. Сколько может вытерпеть один человек?! Сколько испытаний смогут удержать на себе плечи обычного сборщика? Балдур перестал задаваться этим вопросом после того, как перестал что-либо понимать. Тягучая и ноющая боль в районе живота, постепенно разбивалась на множество маленьких муравьёв, что забегали по его телу. Ему показалось, словно кровь сбивалась в небольшие сгустки под кожей, и отдавало ударом именно там, где проходили паршивые насекомые.
Боль усилилась. Балдур стиснул зубы. Ощущение было таким, словно кто-то погрузил руку по локоть в его внутренности и принялся вытягивать через кожу. Балдур раскрыл рот, но вместо этого издал сдавленный крик, как на удивление человека, боль начисто исправилась. Мужчина не мог поверить произошедшему, и резко дёрнув за край рубахи, осмотрел живот. Несколько порезов, старые шрамы, невесть откуда взявшаяся и подсохшая клякса пепла. Кровь, однако она не была его, да и наличие багровой субстанции, давно перестало удивлять человека. Помимо вышеперечисленных украшений, плоть была абсолютно чиста.
Исчезла. Подумал про себя человек, значит Регина всё же выполнила часть своей сделки. Коварная встретилась с Серым, ибо лишь именно таким образом, мог был быть выполнен договор. Балдур широко улыбнулся и захохотал. Маленький и выдохшийся аури, оскалился в улыбке так широко, насколько мог. Нельзя было сказать, был ли счастлив он от возвращения Балдура из мёртвых, или того факта, что Лиса сдержала своё слово.
Сырник еще раз с подозрением осмотрел тело стервятника, тот в ответ заметил рану на боку аури.
— Вернулся значит? — заговорил первым Сырник.
Балдур нырнул во внутренний карман и зарядил полный барабан револьвера. Щелкнув им, он покрутил в воздухе своим любимым оружием, и обернувшись на ту, что пряталась за плотью, заверил:
— Вернулся, и я крайне недоволен, — он посмотрел на аури в пол глаза. — Ты со мной?
Сырник ухмыльнулся, и едва заметно скорчившись от раны на боку, запрыгнул на плечо человека, обвивая его шею хвостом. Он хотел сказать, но не смог из себя выдавить. Балдур улыбнулся в ответ, и решил также промолчать. Единственное, что они сказали друг другу, прежде чем Балдур взвёл курок …
— Не смей больше умирать!
— Это в последний раз, обещаю.
Глава 57
57
Насколько может быть извращен разум? Как измерить ту степень, для которой невозможно найти подходящих слов? Когда наступает тот момент, та черта, перейдя через которую, сумасшествие и здравый смысл теряют свою целостность и сливаются в кипящий бульон истерического безумия?
Разум, пронзенный десятками ржавых гвоздей, изнеможенный от боли и высушенный под ярким палящим солнцем. Осколки вросшего в плоть черепа от давней неудачной лоботомии, из-за мясника, что называл себя целителем. Гниющие корни, разросшиеся больной опухолью в мозге, из которого расцветали великолепные белоснежные лепестки девственности.
Погребенное в землю тело, что отказывалось гнить и рассыпаться на множество холодных и отполированных кусочков. Крик. Боль. Вопль, молящий о пощаде и повторном наказании. Плоть пожирает плоть. Плоть рождает плоть. Сливается в сексуальном напряжении танца, от которого невозможно оторвать глаз.
Смерть. Интересная концепция или вовсе лишь увлечение? Запах смерти каждый оставляет после себя таким, каким и жил. Всепоглощающий туман страха перед тем, что является самой прекрасной частью жизни. Смерть проста, в ней нет загадок, никто не ищет ответов. Она проста, как холодное надгробие, и этим же она, так и прекрасна.
Резать плоть. Зашивать. Прогрызать зубами швы, выплевывая горячую кровь полную боли и страданий. Сшивать обратно и резать вновь. Хруст сухожилий и костей на клыках ярости, что разносится симфонией пожирания по бесконечным холлам мрака.
Как изменить степень извращения разума? Как отделить фантазию от реальности, когда больше ничего не имеет смысла. Когда больной разум отказывается воспринимать увиденное, и бьется в агонии нерешительности. Смерть или жизнь? Жизнь или смерть? Как отличить одно от другого?
Балдур чувствовал, как кто-то насильно впихнул эти слова в его голову, и как бы он не старался избавиться от них, ему удалось лишь тогда, когда монолог подошел к концу. Последние слова накрепко поселились в разуме стервятника, ведь за последние несколько часов ему удалось пережить обе стороны существования.