Три цвета крови
Шрифт:
Он опустился в кресло. Самолет, набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Все напряженно ждали. И когда лайнер оторвался от земли, облегченно вздохнули. Из первого салона появился Купча.
— Мы сделали это! — закричал он.
— Нет, — возразил Груодис, — видимо, взрыв так и не получился, иначе бы мы узнали. У меня на пульте управления никаких сигналов. Дронго все-таки удалось вытащить там ситуацию из-под нашего контроля.
— Он не мог этого сделать, — возразила Инга, — там ведь остался Леонидов.
— И Штейнбах, — усмехнулся Груодис, — откуда мы знаем, кто из
— Придется возвращать деньги? — недовольно спросил Купча.
Груодис посмотрел на него так, что тот понял всю глупость своего вопроса.
— Деньги я давно перевел в другое место, — усмехнулся Груодис. — Я нашел один польский банк, который под гарантию наших денег на швейцарском счету перевел нам несколько меньшую сумму во Францию на другой счет. Мы миллионеры, Купча, теперь и навсегда. Но почему ты оставил врача одну в салоне? Иди к ней.
Может, Никитке что-нибудь понадобится.
Купча кивнул, посмотрел на деньги и пошел обратно.
В другом салоне, дождавшись, когда Купча выйдет, тяжелораненый вдруг поднялся и сел. Врач не закричала от испуга. Но он на всякий случай сильно зажал ей рот рукой.
— Тише, — попросил Дронго, — не беспокойтесь, я не раненый. У меня все в порядке. Просто я должен остановить террористов. Вы понимаете?
Она кивнула, и он убрал руку.
— Скажите, что мое состояние тяжелое, — попросил Дронго, — и не нервничайте так, все будет хорошо.
Его голос из-за наложенных на лицо бинтов был груб, но женщина все поняла.
Когда вернувшийся Купча поинтересовался, как чувствует себя раненый, она вздохнула:
— Не очень хорошо. Тяжелое ранение в голову и в грудь.
— Плохо, — пробормотал Купча.
«А с другой стороны, — рассудил он для себя, — не придется делиться деньгами ни с самим Никитой, ни с Энвером Халилом, так и не появившимся в аэропорту. Может, он просто струсил?»
Во втором салоне Инга, сидевшая рядом с Груодисом, спросила его:
— Ты все продумал?
— Все. Как только мы перелетим ирано-иракскую границу, я прикажу им снизиться на максимально возможную высоту. Через багажное отделение мы покинем самолет. А они пусть садятся в Багдаде, мне совсем не хочется попасть еще и в руки Саддама Хусейна, тем более с такими деньгами. Самолет летит по маршруту, который мы наметили, и, если все будет в порядке, мы окажемся недалеко от иорданской границы. А там нас уже ждут автомобили, которые я заказал у Ахмеда.
Все должно быть в порядке.
— А как с Никитой? Он ведь не сможет прыгать в таком состоянии.
Груодис нахмурился:
— Не знаю. Но оставлять его там я не мог. Просто не мог. Поэтому и взял с нами врача. Они сядут в Багдаде, и ему окажут первую помощь. Оставлю немного денег для врача, а потом постараюсь Никиту разыскать. Лучше ему остаться в Багдаде, чем в Баку, там за покушение на жизнь президента — смертная казнь.
Разве я поступил не правильно?
— Ты, как всегда, все сделал верно, — улыбнулась Инга. Он взял ее руку, бережно поцеловал, сжимая в своей ладони.
— Тебя что-то беспокоит? — спросила она. — Я чувствую, ты все еще напряжен.
— Да, — признался Груодис, — меня занимает Дронго. Весь вечер он очень успешно мешал нам, последовательно разгадывая все мои ловушки. А теперь отпустил наш самолет, не сделав даже попытки его задержать. Мне не хочется верить, что в последний момент он сдался. Тогда остаются два варианта: либо он погиб, предотвращая покушение, либо придумывает новую пакость. Хотя, честно говоря, я не знаю, как он может теперь нам помешать. Завтра днем мы уже будем в Кении, а оттуда улетим в Австралию.
Лайнер, набрав высоту, ровно гудел.
— Что вы там сидите без дела? — крикнул он, обращаясь к стюардессам. — Мы, правда, сели не в салон бизнес-класса, но все равно хотели бы, чтобы вы о нас позаботились. В конце концов, все-таки за что хвалят «Люфтганзу»? Принесите нам хотя бы кофе.
Стюардессы вскочили.
— Не все, — предупредил Груодис, — вполне может справиться одна.
Полет проходил спокойно. После вылета прошло уже больше часа. Сидевший в салоне бизнес-класса Купча уже предвкушал дальнейшую жизнь. Он, в отличие от Груодиса, связывал большие надежды со своей прежней родиной, намечая, куда и как можно будет правильно вложить деньги. Они договорились с Никитой открыть казино. И, конечно, обувной магазин, в Италии у них появились неплохие связи. А Никита всегда был помешан на удобной обуви. Он посмотрел на ноги раненого и вдруг похолодел. У Корсунова были совсем другие носки. Он четко помнил, как утром Никита надевал темно-коричневые носки. А лежавший человек был в черных.
И, самое главное, это никак не мог быть Корсунов. У того размер ноги был не больше сорок третьего. А у этого чуть ли не сорок шестой.
Женщина-врач суетилась над раненым, когда Купча осторожно встал. Он достал пистолет, решительно отодвинул женщину, чтобы не мешала, и наклонился к раненому, собираясь устроить необычный допрос. И в этот момент женщина вскрикнула. Купча ткнул пистолет прямо в грудь лежавшего.
— Ты кто? — спросил он громко.
— Осторожнее, — сказала врач, — вы сделаете ему больно.
— Я сделаю ему дырку, — пообещал Купча. — Ты кто? — спросил он снова, пытаясь разглядеть его глаза. И вдруг он встретился с его взглядом. Одним глазом лежащий смотрел на него в упор. Купча отпрянул и, уже не сомневаясь в своей догадке, поднял пистолет.
— Вставай, — приказал он, собираясь добавить что-то еще.
Все-таки бинты, подключенная от стойки игла с лекарством и лежачее положение тела психологически на него действовали. Подсознательно он посчитал лежавшего действительно беспомощным. И жестоко ошибся. Раненый, вдруг резко подняв ногу, выбил у него из рук оружие. И когда Купча отшатнулся, тот уже поднял пистолет и сделал выстрел. Даже не целясь. Купча дернулся и упал. Пуля вошла ему точно в сердце. Дронго замер. Он выстрелил подсознательно, защищая себя. Но он не умел и не любил убивать. Даже в такой ситуации. Через секунду сюда ворвутся люди Груодиса, услышавшие выстрел. Он мгновенно оценил обстановку и снова лег на носилки, услышав, как кто-то уже бежит в их салон.