Три цвета надежды
Шрифт:
– У Хоупа… но тот сам не поднимает, так что я не знаю, не добрался ли твой брат уже и до него, - ворвавшись в темный переулок, Джин остановился на три-четыре секунды и, переведя дыхание, возобновил марафон. – Нам нужно укрыться где-нибудь не надолго, и я позвоню подмоге… потому что так это сделать очень трудно… - перескакивая через бордюры и отбойники дворовых парковок, он старался не сбавлять темпа, хотя силы, конечно, не безграничны, и всю ночь бежать он не сможет. Успокаивало, что он, скорее всего, выдержит бегать дольше, чем преследователи, если другая их часть не зайдёт со встречной стороны. И если рана не обессилит его. И если Юна не выдохнется, из-за чего придётся делать передышку. А она-то явно сдастся быстрее, чем гоняющиеся по Сеулу мужчины.
– Ты знаешь этот район? Куда мы
– Немного знаю. Нам ещё далеко. Я хочу добраться до нашего логова… туда драконы не должны сунуться. По крайней мере, без предварительных переговоров.
– А-а! – Джин обернулся и увидел, что Юна схватилась за подошву, прыгая на одной ноге. – Я обо что-то поранилась.
– Черт! – вернувшись на два метра, он присел и посмотрел на порез на ступне, в который впился осколок стекла. Ненавидя делать что-либо в антисанитарных условиях, он всё же вынужден был достать кусок битого стекла без предварительной обработки хотя бы рук водой с мылом, но забинтовать было нечем совершенно. – Тебе бежать дальше не вариант, - он поднялся, начав отступать спиной. – Хоть и маленький, но порез способен привести к заражению. На руках я тебя далеко не унесу. Боюсь, мне придётся подождать, когда они нас догонят, и снова вступить в битву.
– Нет-нет-нет! – пытаясь не обращать внимания на ногу, Юна пошла вперед и потянула Джина туда же. – Идём, идём! – ей не хотелось, чтобы их настигли, но ещё больше ей стало страшно, что невольно ставшего на время союзником мужчину могут прикончить. – Ты беги, а я постараюсь не отставать…
– А если тебя схватят? – Джин толкнул её в темный угол, заговорив шепотом. Если люди Дракона обнаружат этот переулок, то сразу их не заметят. – Что я скажу Хосоку? Что проворонил тебя?
– Тебя волнует только отчетность перед ним? – её выражение лица не было видно, но голос выдавал какую-то обиду, ожидание чего-то большего, что не прозвучало.
– А что ещё меня должно волновать? – сказал он ей на ухо. Она тоже перешла на шепот:
– Ничего. Забудь. Верни меня брату, - вдруг как-то резко и раздосадовано сказала девушка.
– С чего вдруг ты поменяла свои планы?
– Передумала, вот и всё. Я не хочу бежать дальше. В конце концов, проще остановиться и быть принятой обратно, чем продолжать бунтовать, создавая себе неприятности, - Джин понял, что задел что-то очень тонкое, граничащее с гордостью, когда не признал, что не хочет быстро расставаться с Юной. Это было ошибкой. Она ждала, что он привязался к ней. Это значило, что и ей стало с ним хорошо, иначе бы не появилось сейчас этого холода. Неужели он невольно растопил лёд, и только что всё почти испортил? Мужчина вжал её в стену сильнее, прильнув всем телом. – Отодвинься.
– Ты же хотела свободы. Так просто откажешься от борьбы?
– Свобода… какой в ней смысл, если самостоятельно, как и под гнётом, недостижимо то, чего, оказывается, не существует, - отвела она лицо в профиль, не дав губам Джина коснуться успокаивающе её щеки.
– И чего же не существует? – его дыхание в ухо будоражило. Хотелось избавиться от него, чтобы чувствовать себя спокойнее и увереннее, но если это последние минуты, когда они видят друг друга, то лучше не отталкивать и впитать в себя всё, что станет концом их знакомства.
– Того, во что мне хотелось верить. Я верила в сказки о «золотых» и жила ими многие годы. Очень легко было проглатывать суровую реальность, когда был мир фантазий, идеальный, с рыцарями и героями, способными на любовь до гроба, способными сделать счастливой избранницу, какую-нибудь девушку. Конечно же, ею хотелось быть мне. Я терпеливо и скептично относилась к тому, как жила, потому что где-то внутри себя знала, что ведь есть же где-то другое, что можно встретить, что-то светлое… это были девичьи грёзы. Но я всерьёз увлеклась ими, я искала, надеялась, добывала информацию… и вот, на деле легендарные «золотые» - это трусящий богатенький наследник, дрожащий над своей холостяцкой жизнью, его друзья – такие же свободолюбивые зазнайки, неприкаянные
– Здорово я тебя задел, да? – без ехидства, а скорее с раскаянием прямо спросил Джин.
– Я предпочитаю не выражаться грубыми словами, но ты, конечно, козёл и чмо, господин дантист, - язвительно отчеканила Юна и, когда это было произнесено и осмысленно, вдруг сдулась, выпустив этот негатив, и слабо улыбнулась.
– Как я могу исправиться и загладить свою вину? – Джин даже не знал, что больше на него повлияло: ощущаемое тепло между ними, которое тянуло к близости и тому, чтобы не прощаться с этой девушкой, или то, что имидж золотых, всё-таки, нуждался в исправлении. Они что, вот так вот и выглядят, как описала Квон Дами? До чего они опустились…
– Поздно.
– Юна, проблема в том, что многие люди сами не знают, что сделает их счастливыми. Даже если бы золотые охотно откликались на предложения вступать в брак и отношения, влюбляться и любить – это никому не сделало бы лучше. Мы погибаем, рискуем, постоянно отсутствуем дома. Кому это понравится? Какой женщине? Ты не понимаешь, о чем рассуждаешь. Какими бы мы ни были – героями или гордецами, мы добровольно, и это сложилось много веков назад, отказались от личной жизни ради того, чтобы никого не тревожить и не ранить. Без страха и упрека рыцарями, наверное ты права в этом, можно быть только на расстоянии. И мы воздвигли преграду против преодоления этого расстояния, которую ты хочешь разрушить. Я понимаю, что ты хотела обрести свободу, но мы не то орудие, которым этого надо было добиваться. Мы не для этого.
– Моя ошибка в том, - совсем тихо признала она. – Что я считала, что вы можете всё.
– Но ты требуешь поступиться нашими принципами. А именно это невозможно.
– Ваш долг – сеять счастье и покой, но ваши принципы мешают его же осуществлять! Какое недоразумение…
– Великий Будда! Ты хочешь, чтобы я отбил тебя у твоего брата? Я попытаюсь это сделать…
– Да ничего уже не нужно! – оттолкнула она Джина и вышла в переулок из ниши в торцевой стене дома. С его другого конца тут же разнеслись голоса «там! Они там!». – О нет! Бежим! – дернула она мужчину, забыв о боли в ноге. Джину ничего и не оставалось, как поддаться, чтобы не быть загнанным в угол в этом темном тупичке. Раздались выстрелы. В ответ стрелять он не мог, поскольку в любой момент где-то могли появиться гуляющие жители города, невиновные пешеходы, а на скорости и в темноте он не стрелял давно, так что рисковать не стоило.
– Вот идиоты! Они же и в тебя попасть могут! – возмутился стоматолог, выбегая на светлую улицу и оглядываясь, куда же тут поворачивать?
– Не все наёмные бандиты отличаются умом, - пригнулась Юна и увидела перед ними католическую церковь. – Туда!
– Что?! В храм? – Однако они, не достигнув пешеходного перехода или светофора, бросились через дорогу, заставив две машины нажать по тормозам. Проскользнув между ними, не дообсудив предложенного варианта, они ступили на паперть, засеменив ногами по ступенькам вверх. – Ты хочешь, как в Средневековье, ворваться внутрь с криками «убежища, убежища!». Мне кажется, в наше время это уже не сработает…