Три дня до эфира
Шрифт:
До десяти лет Лидочка Старостина жила без всяких хлопот. Отец был военным, мать сидела дома, денег в семье хватало. Родители баловали единственного ребёнка и ни в чем девочке не отказывали. Игрушки, платья, обувь — все у Лидочки было самое лучшее, и она, задрав нос, щеголяла перед подружками в самых модных нарядах. Райская жизнь закончилось, когда ей исполнилось десять лет. Неожиданно от инсульта скончался отец — крупный громкоголосый человек. Тот день, когда пришло сообщение о смерти, Лидочка помнила хорошо. Кто-то позвонил матери, та тут же накинула на себя светлый плащ и выскочила из дома. Потом пришла соседка, накормила девочку обедом и проводила в школу. А вернувшись вечером домой, она застала плачущую мать и целый рой
Эта картина потом долго преследовала Лидочку по ночам, и девочка в испуге прижималась к матери. День похорон был какой-то суетливый. На кухне царил бардак, что-то шипело на плите, на подоконнике на листах возвышались пироги, в самой квартире толпился народ, все приходили с цветами, говорили слова сочувствия матери и грустно смотрели на дочь умершего. Потом ещё несколько дней в доме был какой-то чужой народ, кто-то выносил какие-то вещи, кто-то что-то приносил, но постепенно все куда-то испарились, и они остались с матерью одни. Чужие люди Лидочку угнетали, и она с нетерпением ждала, когда же все уйдут и оставят их в покое, но, когда это действительно произошло, девочке стало страшно. Мать, обняв колени руками, сидела на диване и часами плакала, совершенно не обращая внимания на дочь. Лидочка не ходила несколько дней в школу, в доме было нечего есть, и она время от времени заходила к соседке, та с готовностью ставила перед ребёнком еду и сочувственно приговаривала:
— Ешь, сиротинушка ты моя, кушай, девочка. Но и этот период закончился.
Мать оправилась от потери, и быт в семье постепенно стал восстанавливаться.
Лидочка поняла, что теперь наступила совсем другая жизнь. Сбережений, которые оставил отец, хватило ненадолго, сумма же пенсии была смехотворной, денег стало катастрофически не хватать. Матери пришлось серьёзно задуматься о пропитании.
Но поскольку она не имела никакого образования и никогда не работала, ей светило только место уборщицы в местном Доме культуры. Так неожиданно наступившие перемены в жизни Лидочка воспринимала как катастрофу. Теперь она уже не могла весело покрутиться перед завистливыми подружками, демонстрируя новое платье, теперь обувь, из которой она давно выросла, натирала огромные красные мозоли, теперь приходилось отказывать себе в элементарном. Всему, что происходило, было одно название — нищета. Но Лидочке очень не хотелось смиряться с действительностью, периодически она закатывала матери жуткие истерики и требовала до хрипоты новое платье, кожаную сумку, серебряное колечко. Ей, избалованной отцом, очень не хотелось верить, что больше у неё никогда ничего не будет. И она лютой ненавистью возненавидела мать, которая на все её требования поджимала губы и отрицательно качала головой.
Лидочке стукнуло пятнадцать, когда она стала замечать, что мать все чаще и чаще приходит домой навеселе. Сначала это были лишь эпизодические случаи, но потом они участились, и через короткий промежуток времени и всем окружающим, и повзрослевшей дочери стало ясно, что жена покойного майора Старостина спивается.
В доме стали появляться сомнительного вида мужчины и женщины, все они громко разговаривали, звонко чокались гранёными стаканами, и Лидочке хотелось бежать из этого бедлама далеко-далеко, и она, с трудом закончив восьмой класс, поступила в ПТУ при металлургическом заводе. Учитывая её семейные обстоятельства, Лидочке выделили койку в общежитии, и началась самостоятельная жизнь.
Не прошло и нескольких месяцев, как стало ясно, что жизнь на одну стипендию ничем не лучше жизни с матерью, все равно приходится считать каждую копейку, все равно приходится на всем экономить и все равно ничего позволить себе нельзя. И, проучившись полгода, девушка бросила ПТУ. Возвращаться к матери не хотелось, но больше идти было
— Им как раз требуется домработница. Я поговорю со Степановной, она женщина добрая, возьмёт тебя.
Так Лидочка попала в живущую в полном достатке генеральскую семью.
Помимо хозяина и его молодой жены-Анастасии Степановны в просторной квартире жила их дочь — Ольга, высокая, статная брюнетка, известная в городке модница и сердцеедка. Лидочка с завистью смотрела на ровесницу, на её наряды, туфли на высоком каблуке, на её холёные руки. Ольга томным голосом разговаривала с кавалерами по телефону и вяло соглашалась прийти на свидание. Молодая домработница по ночам до боли кусала губы и сжимала кулаки.
Ольга училась в педагогическом техникуме, и слова «зачёт», «сессия», «студенческий билет» в течение года были основной темой ночного бреда недоучившейся Лидочки.
— Лида, а почему бы тебе не пойти учиться? — однажды задала резонный вопрос Анастасия Степановна. — Ты девушка ещё молодая, что тебе у нас тут годы молодые просиживать, иди учиться. Мы тебя не оставим, будем понемногу помогать.
Из рассказа соседки генеральша знала историю семьи Старостиных и очень сочувствовала Лидочке. Она сдержала своё слово. Когда через полгода Лидочка поступила в тот же техникум, в котором училась;
Ольга, Анастасия Степановна, как могла, помогала ей, когда деньгами, когда продуктами, покупала кое-что из вещей: «Молодой девушке нужно хорошо одеваться». Так, её молитвами, Лидочка закончила техникум и по распределению уехала в маленький городок под Санкт-Петербургом учительствовать.
Личная жизнь у неё не складывалась. Все как-то не было «подходящей кандидатуры», как называла она своих поклонников. Все ей казалось, что не то, что найдёт она что-нибудь и получше. Надо сказать, что Лидочка отличалась довольно специфичным подходом к выбору своего спутника жизни. Первым вопросом всегда возникала проблема денег. Сколько молодой человек зарабатывает, имеется ли у него квартира, какие перспективы. При очередном знакомстве в её голове как будто включался невидимый счётчик, и, все хорошенько просчитав, Лидочка давала отставку. Круг общения у неё был довольно ограниченный, в школе, как известно, коллектив в основном женский, особ мужского пола по пальцам можно было пересчитать. Спутника жизни можно было найти только где-то на стороне, за пределами работы. Но с годами она стала тяжелеть и выходить уже никуда не хотелось, поэтому так и прожила свои молодые годы Лидия Сергеевна Старостина одна, мечтая разбогатеть и наконец купить себе шикарное платье и туфли на высоких каблуках.
Николаев быстро преодолел два этажа и, отдышавшись, нажал кнопку звонка. За дверью не было слышно никакого движения. Алексей ещё раз требовательно позвонил в дверь квартиры Снегирёва и приложил ухо. По ту сторону стояла тишина.
— В химчистку, что ли, свою умотала Лидия Сергеевна? — проговорил он и с силой толкнул дверь. Та, легко скрипнув, подалась.
Удивлённый Николаев переступил через порог и чуть не потерял равновесие, споткнувшись обо что-то. Чертыхнувшись, он нащупал рукой выключатель и посмотрел вниз. У его ног лежала в луже собственной крови, широко раскинув руки, домработница Лидия Сергеевна.
— Вот это номер… — задумчиво произнёс Алексей и бросился к телефону.
Через пятнадцать минут прибыла следственная бригада и врач.
— Смерть наступила час назад. Пулевое ранение в шею. Фактически разорвали сонную артерию. Женщина скончалась почти мгновенно, — выдал врач заключение, осмотрев труп.
Никаких следов присутствия посторонних лиц в квартире замечено не было.
Ни отпечатков пальцев, никаких лишних предметов — ничего.
— Работал профессионал. Выстрел был произведён сразу, как только женщина открыла дверь. Убийца тут же скрылся, — пришли к заключению оперативники.