Три дня до эфира
Шрифт:
— Дора, извини, но ты вряд ли…
— Тебя уже не интересует это дело?
— Интересует. Но я плохо понимаю, при чем здесь ты. Извини за грубость, но у тебя сейчас голова должна быть занята совершенно другим, своим основным делом — освоением профессии. Или ты думаешь, что в тележурналистике ты уже все постигла?
Дора никак не отреагировала на раздражённый тон и напор Потаповой. Она снова вздохнула, выдержала паузу и сказала:
— Я говорю, что знаю один способ. Вернее, одного человека. В общем, если тебе это по-прежнему интересно…
— Хорошо. Что за человек и способ?
— Не
Дора — девушка серьёзная и основательная, но сейчас она явно темнила.
— Шура, можно я к тебе сейчас приеду? Ненадолго, на несколько минут. Не беспокойся, я живу на этой же стороне, минут через сорок буду. Ладно?
Ну что ты будешь делать?
— Ладно, — проворчала Шура и, положив трубку, снова пошла на кухню ставить чайник. Странная эта Дора — вроде бы скромная и серьёзная, а тут говорит — я к тебе сейчас приеду. Мы же не подружки, и не накоротке, а может, у меня кто-то есть, а с ней только служебные отношения наставницы и практикантки.
Ровно через сорок минут. Дора позвонила по домофону снизу. Проходить и раздеваться не стала, встала у порога и серьёзно сообщила:
— Шура, я знаю способ, но он несколько нестандартный.
— В каком смысле нестандартный? Может, разденешься все-таки? Чай, кофе?.. Пройдём на кухню, поговорим…
— Да нет, спасибо. Действительно, я ненадолго.
— Ну и что?
— Это моя тётка. Родная тётка.
— Она сыщик? Частный детектив? — Шура добавила в тон немного яда.
— Нет, Света по профессии программист. Сейчас, правда, дома, её сократили, но не в этом дело, дело не в её профессии…
— А в чем?
— Она гадает, понимаешь? Она гадает очень хорошо. Света видит то, чего не видят другие.
— Дора, извини…
Практикантка умоляюще подняла руку:
— Шура, я понимаю, что это звучит несколько диковато и странно, но это действительно так. Я поэтому и не стала тебе говорить по телефону, это лично надо. Если бы я не была племянницей Светы, я бы сама не поверила ни в один из рассказов про неё. Шура снова начала раздражаться.
— Дора, ты взрослая, надеюсь, умная девушка… Этих гадалок и ясновидящих столько сейчас развелось…
— Она не такая, как все. И она не называет себя, кстати, гадалкой. Это уж мы так, чтоб привычнее. И ясновидящей. Она просто действительно все видит.
Света — потомственная гадалка, наша прабабушка по Светиной линии, Мария Константиновна, была при дворе…
— Постой, постой, при каком дворе?
— У Романовых, — буднично пояснила Дора и, расстегнув верхнюю пуговицу плаща, сползла спиной по стене, усевшись на низкую тумбочку для обуви: хозяйка ведь стула не предложила. — Она была у Романовых личным советчиком, об этом даже в записках княгини Трубецкой можешь прочитать. Там не вымысел, в этой книжке, потому что я знаю — это наша семейная история. И не легенда, потому что Мария Константиновна все Светиной маме передала, когда в конце сороковых поехала умирать на родину, в Саратовскую губернию. Но об этом тогда вслух не говорилось, а мы говорили у себя дома полушёпотом. Так вот, Светина мама практически не использовала эти знания, и Света с детства догадывалась, конечно, что её способности необыкновенные, а технологию не знала. И вот, когда Ксения, это мама Светина, заболела сильно… Ну, в общем, тебе это не должно быть интересно.
— Ну почему же, — чуть убавив, но не отключив до конца иронию, сказала Шура, — интересно. Семейные истории очень даже интересные… А по профессии ты собираешься работать?
— Конечно, Шура, извини… В общем. Света — она самая настоящая. Она действительно все видит, это проверялось тысячу раз, она невероятная женщина.
Так вот, если тебе ещё нужно что-то в этом деле, если тебе до сих пор интересно, — Дора произнесла последние слова с несвойственным скромной практикантке нажимом, — мы можем съездить к Свете.
В Шуриной голове опять пронеслась крошечная комета азарта и любопытства. Но совсем крошечная.
— Хорошо, давай.
Дом Светланы был самый обыкновенный, стандартная девятиэтажка с домофоном, консьержем и двумя лифтами — грузовым и пассажирским, в меру чистым подъездом и относительно недавно покрашенными стенами. Никакой таинственности, загадочности, никаких ухающих сов и бархатных портьер. Двухкомнатная квартира, хозяйка — женщина лет сорока пяти, со стрижкой, в очках с тонкой металлической оправой, вылитая программистка или учительница математики, которая любит формулы, но не использует косметику, — поздоровалась и сразу пригласила в комнату, стандартно обставленную и чистую.
— Дора сказала по телефону, что дело очень срочное, — Светлана убирала газеты с журнального столика в шкаф, — но ко мне все со срочными делами, так что вы не исключение.
Потапова протянула руку хозяйке:
— Александра.
— Меня зовут Светлана Владимировна, можно просто Света. Я как-то не люблю отчества, у других их забываю постоянно и к себе никак не могу применить.
— Я тоже не люблю отчества, — согласилась Шура.
Дора по-хозяйски сразу прошла на кухню и хлопнула дверцей холодильника.
— Да-да, Дорочка, доставай там, что увидишь — сыр есть, колбаса, сейчас сделаем бутерброды и будем пить чай. Вы, молодые, всегда голодные.
Шура хотела было отказаться, но вдруг поняла, что до «сеанса магии» неплохо бы подкрепиться, оглядеться, понаблюдать.
— Извините, мы ничего к чаю не купили.
— Правильно, вы же не в гости шли, а за информацией. — Светлана села в кресло напротив и по-учительски пристально посмотрела на собеседницу. — Только вы навоображали себе бог знает чего. Наверное, старуху себе представили такую, в тёмных лохмотьях, верно?
Шура рассмеялась и поняла вдруг, как ей легко общаться с совершенно посторонним человеком. Надо сейчас выложить все, сформулировать чётко, задать вопрос, а будет ответ или нет — это уже дело второе, главное — никакого тумана.
— Иван Давидович Снегирёв, бизнесмен с недавних пор, баллотируется в губернаторы… — начала Шура.
Светлана тотчас жестом отставила её:
— Во-первых, девушки, это для меня тоже лишняя информация, как и отчество. А во-вторых, сначала чай, бутерброды, это много времени у вас не займёт, а потом посмотрим… — гадалка говорила решительно, но не обидно. — А потом посмотрим, где сейчас может быть этот мальчик, Саша Снегирёв.