Шрифт:
Даже в жизни "офисного планктона" может произойти водоворот, который закрутит всех вместе, и бросит в череду приключений, которые им и не снились.
«Ненастоящая весна рождает ненастоящие чувства, – филососфски размышляла Ирочка, глядя в огромное офисное окно. За ним торчали зеркальные высотки, отражающие серое небо, улицу, голые деревья. Ирочка машинально поправила на голове конструкцию из бледно-русых волос. Подобие прически поддерживалось старой металлической заколкой с облезлым перламутровым цветком. – Сегодня не весна, а конец ноября. Заканчивается осень и начинается зима. Тут нет места чувствам: играть в любовь уже поздно – холодно. Сейчас хочется поскорее замотаться в пушистое одеяло и не тратить своё
Тяжело вздохнув, Ирочка уткнулась в монитор компьютера, пересматривая отчет за предыдущий месяц. Усталые глаза привычно бегали по знакомым бессмысленным строчкам с цифрами, совершенно не понимая смысла напечатанного. Мысли Ирочки сейчас явно блуждали за пределами компьютера с его данными. В эту самую секунду её волновала только одна мысль…
«Нет, это все определенно глупости! Мне уже тридцать четыре, и я не поведусь на все эти букеты-конфеты. Вся эта мишура меня не привлекает. В мужчине главное – это поступки, а не какие-то там… цветочки! – она яростно защелкала компьютерной мышкой, создавая видимость работы. Затем взглянула на пушистые желтые хризантемы, аккуратно завернутые в прозрачную упаковку и перевязанные зеленой лентой. На фоне безразличных белых офисных стен цветы казались ярким солнечным пятном и своим видом хотели разбудить унылый мир. – Но загадка всё равно остаётся: кто же принёс их?»
Ирочка украдкой выглянула из-за компьютера и взглянула на Евгения Павловича. Тот стоял рядом с кофейным столиком в углу кабинета и неспешно вёл беседу с одной из коллег. Как всегда его синяя рубашка расстегнута на две пуговицы сверху, слегка обнажая грудь и показывая пару золотистых завитков, а рукава рубашки небрежно закатаны до локтя. Вот уже в течение полугода он три раза в неделю ходил в спортзал и уже достиг определенных успехов. Специально для того, чтобы лишний раз подчеркнуть свой накачанный торс и крепкие мышцы, рубашки подбирались тщательнейшим образом, а именно, брались на размер меньше и с большим содержанием эластана. Ткань растягивалась, позволяя демонстрировать все старания хозяина в тренажерном зале, но при этом не трещала по швам.
Евгений Павлович стоял, широко расставив ноги и демонстрируя полное владение ситуацией. Уверенный всегда в себе и во всем. Рядом с ним на небольшом кожаном диванчике сидела и словно позировала для глянцевого журнала молоденькая сотрудница – высокая брюнетка с длинными ногами в колготках с крупной сеткой и туфлях на огромной шпильке, которой можно было с легкостью проколоть все накаченные бицепсы Евгения Павловича. Маленькое серое платье с белым воротничком у девушки было настолько коротким, что обнажало её длинные стройные ножки до неприличия. Еще пара сантиметров и можно будет любоваться нижним бельём. Но создатели платья всё рассчитали, оставив эту пару сантиметров для богатой фантазии мужчин.
Девушка негромко хихикала над остроумными шутками коллеги, изящно прикрывая рот длинными пальчиками с новеньким маникюром. В другой руке она держала пластиковый стаканчик с кофе. В какой-то момент она забылась, и уронила несколько капель на платье в районе груди.
– Ах, – воскликнула она, резко ставя стаканчик на столик и быстро хлопая длинными приклеенными ресницами. – Моё платье! Оно испорчено! Что же делать!
Девушка начала беспомощно оглядываться по сторонам в поисках помощи от окружающих коллег в офисе. Но в данный момент её окружал только Евгений Павлович. Все остальные были заняты своими делами, или делали вид, что заняты. Наблюдать за этой слащавой парочкой никому не хотелось. Уж слишком всё было приторно слащаво.
Евгений Павлович ловко вытащил из кармана носовой платок, который ждал своего часа, наверное, уже полгода, и приложил его на пятно.
– Какой вы галантный! – проворковала девушка, смущенно наблюдая за движением его рук. – У вас и носовой платок есть всегда под рукой. Может, и пятновыводитель найдётся?
– Пожалуй, этого нет, – Евгений Павлович широко улыбнулся. – Но он есть у меня дома. Это
– Ах, Вы – проказник! – покраснев, захихикала брюнетка.
«Ах, если бы это был Женечка… – Мечтательно протянула Ирочка, наблюдая со стороны за всей этой театральной постановкой. – Женечка – он… Он мечта всех женщин. Такой красивый, статный, подтянутый… С чувством юмора… А его улыбка… Она просто завораживает… Ах, у меня голова начинает кружиться и сердце бешено стучаться, даже если он просто посмотрит в мою сторону…»
Тут Евгений Павлович почувствовал на себе взгляд Ирочки, повернулся к ней и тоже одарил её своей шикарной дежурной улыбкой. Краска моментально прилила к лицу, и женщина моментально спряталась за монитор. Обхватив ладонями щеки, она почувствовала, как они пылают. «Вот дура! Прямо как школьница, которую поймали на списывании! Нельзя так реагировать на людей, можно стать из-за этого посмешищем!» – пыталась уговорить она себя. Но ничего не помогало. Тогда Ирочка вытащила из кармана пиджака упаковку влажных салфеток и быстро вскрыла её. Расправив одну из них, Ирочка просто прилепила салфетку к лицу. Пусть сейчас это выглядела со стороны очень глупо, зато вероятность сгореть от стыда стремилась к нулю. Посидев так с пару минут, она отдышалась, скомкала спасительную влажную тряпочку и бросила её в урну.
Тут Ирочка услышала позади себя громкое сопение и обернулась. По диагонали от неё в самом углу офиса находился стол еще одного сотрудника – Синичкина Василия. Его белая рубашка в оранжевую полоску просила, чтобы её не только стирали, но и еще иногда и гладили. Но, видимо, хозяин не считал, что это жизненно необходимо, поэтому легкую помятость пытался спрятать за синим вязанным жилетом. В отличие от Женечки, Синичкина сложно было назвать красавцем. Обычный парень с недельной щетиной, которая должна была выглядеть брутально, но этого не случилось. Рыжая бородка скорее походила на козлиную, чем на проявление мужественной небритости. Василий поправил очки и принялся усердно точить простой карандаш маленьким складным ножичком. Почувствовав внезапно на себе посторонний взгляд, Синичкин начал с удвоенной силой нажимать на карандаш. Грифель не выдержал и сломался. Синичкин от неожиданности потерял равновесие и ткнулся носом в стол. Желтая лампа, стоявшая на самом краю стола, покачнулась и повалилась в мусорную корзину. Провод, словно хвост бешеной крысы, зацепил собою стопку бумаг и потащил за собой. Синичкин кинулся собирать отчет, разлетевшийся в разные стороны.
Ирочка, наблюдавшая за этой нелепой ситуацией, негромко хихикнула. Только что она наблюдала две совершенно противоположные картинки: апполоноподобный Евгений Павлович с нимфой в саду наслаждений и забавный Синичкин в стиле клоуна-мима.
«Почему жизнь подсылает мне мужчин, которые стоят на самом краю моего сознания? Почему нужно бросаться из крайности в крайность? Почему я не могу встретить того, кто будет где-то посередине всего этого безобразия? Вот как выбирать из этих двоих? Совершенно невозможно!»
Синичкин, стоя на коленях на полу, резко поднял голову и встретился со взглядом Ирочки. Его уши густо покраснели, и он отвернулся. Он быстро собрал ворох бумаг, водрузил лампу на стол, а сам уселся на своё место. На всякий случай он решил замереть на пару минут, чтобы не уронить еще чего-нибудь на пол, пока за ним наблюдает Ирочка, и не прослыть криворуким неудачником.
«Нет, это явно не Синичкин, – Ирочка вернулась снова к своему отчёту. – Он слишком нелепый для этого: романтик из него так себе, да и не нравится он мне совсем. Какой-то не мужественный этот Синичкин. Принцы так не выглядят. Они… Хотя… Кто сказал, что у Женечки могут быть настоящие чувства, потому что он похож на принца, а у Синичкина – нет? Весна же ненастоящая для всех! Нет-нет, это явно не они… Но, тогда, кто? Олег на больничном уже неделю, а больше мужчин у нас в отделе не осталось».